Я Гордый

Пояс с ее халата мягко скользнул, крепко связывая руки девушки. Мои ремни тоже свалились, уже не так изящно, и тут же метнулись к ней, надежно фиксируя ноги. Ну а халат просто ужался, сдавив ее коконом. Кусок простыни скомкался и заткнул ей рот, чтобы не успела заорать.

— Так, ты пока, в общем, посиди, а я пойду помоюсь, а потом мы продолжим, — заявил я яростно мычащей от такой несправедливости девушке.

Добавив к путам еще простынь, в которой она уж совсем смотрелась секси, я потрепал ее по щечке и направился искать царство кафеля и воды. Искомое обнаружилось во второй комнате, обстановка в которой напоминала первую, за исключением стола, заставленного разной снедью. Сделав себе бутерброд с колбаской, я по-быстрому сжевал его и пошел мыться. С сомнением посмотрев на мокрый пол ванной и вспомнив свою печальную историю, я сперва дотронулся до воды, собрал ее и вылил в раковину. Ну, а потом уже встал под теплые струи, предоставив им полную свободу, и наконец задумался над тем, что происходит.

Боялся ли я? Да ни хрена. Это ж очередной рояль с похищением главного героя, в котором он должен обязательно спастись, при этом не забыв еще и избавить от страшной участи красотку, которая потом в него непременно влюбится в разных позах.

Правда, в моём случае наблюдался затык насчет красотки, которая оказалась не жертвой, требующей спасения, а похитительницей. Но кто сказал, что я не могу спасти ее? А я могу. Я ж не просто так, а герой на белом Олене в люксовой комплектации. На таком самое то уезжать в закат в конце фильма, да и сиденья у него удобные.

Все, решено, моюсь, ем, а потом спасаю. Будет меня утешать, когда я к ней в тюрьму буду приходить. А то у меня Оленька уезжает, кто ж еще слезы мои вытрет? А в тюрьме самое то рыдать. Обстановка, знаете ли, располагает. Попробуйте пострадать в люксовом номере с видом на море. Ни фига у вас не получится. А если в комнате с решеткой, так сразу такая печалька накатывает…

Воодушевленный, окрыленный и максимально чистый во всех местах, я вышел наружу с готовностью спасать наперевес. Кстати, надо бы найти свои вещи, пока их кто-то другой не нашел и не выставил на аукцион. Пошарив по комнате, я сообразил, что их тут быть не может, потому как их тут просто некуда спрятать. Это что ж, она меня голым сюда притащила, извращенка этакая⁈ И как только соседи не заметили мой сверкающий зад на ее плече? А кстати, сюда — это вообще куда?

Мой орлиный взор, кинутый в окно, уткнулся в серое здание напротив и дальше не пошел. Таким образом главным ориентиром для вызова помощи и одежды остался помятый мусорный бак, что стоял внизу, и кривое дерево, на котором были закреплены качели. Так себе координаты, если честно, значит, будем пытать.

Моя пленительница-извращенка послушно сидела на месте, мычала и делала интересные движения тазом, имитируя румбу. Увидев меня, она замерла, скосила взгляд вниз, воодушевилась и явно намекнула на быструю любовь без обязательств. Ну, по крайней мере, это я так расшифровал её движения.

— Так, милая, давай договоримся, -вытащил я кусок простыни из ее рта. — Я не против секса с такой милашкой, но давай позже, хорошо? Сейчас я тебя развяжу, ты скажешь, где мой браслет, я вызову спецназ, а после обещаю, что навещу тебя в тюрьме и пожалею несколько раз.

— За похищение принца положена смертная казнь, — тут же возразила она.

— Да? Прости, не знал. Ну, значит, навещу тебя перед казнью. Законы надо исполнять. Зато у тебя будет что вспомнить, когда будешь дергаться с веревкой на шее, ну, или как там тебя соберутся отправить в Навь…

— Кто ты такой⁈ — едва не заорала она.

— Ты больная? — с изумлением посмотрел я на неё. — Не знала, кого похищала? Я принц, красавчик и звезда мировых новостей. А ты кто?

— Я Маргарита, но ты можешь звать меня Марго, — кокетливо улыбнулась она. — А теперь развяжи меня, и мы предадимся страсти, а потом я отвезу тебя домой.

— Свежо предание, да верится с трудом, — со скепсисом протянул я. — Обманешь же.

— Честное слово, не обману! Век воли не видать, — побожилась она, и последний аргумент показался мне особо убедительным.

Но стоило мне ослабить путы, как она вспыхнула огнем и кинулась на меня. Ага, как же! Я ж не дурак, просто скучно сидеть тут и ждать, когда меня спасут.

В общем, её ноги опять оказались стянуты, и она совсем не эстетично грохнулась на пол, ударившись не сильно умной головой, а простынь опять ее связала. При этом я ее еще и водой окатил, чтобы, значит, остыла. Обездвиженная, она магичить не может. Тут жесты нужны, а когда руки стянуты, даже фак трудно показать. Хорошо, что я ее одежду укрепил, а то бы спалила на фиг.

— Ты разбила мне сердце! — патетично воскликнул я, прижимая руку к груди. — Я тебе поверил, а ты разрушила мою веру в человечество. А теперь, мадам, переходим к моему самому любимому — пыткам.

— Руки — ноги ломать будешь? — гордо усмехнулась она.