Я Гордый

Образовалась дырка, в которую сразу кто-то заглянул. Ну, я и ткнул этому кому-то любопытному в глаз ножкой. Судя по воплю, попал не только в шарик. Пятачок крут. С неправильными пчелами только так и надо.

Замерев посреди комнаты, я стоял и ждал, когда последний бастион падет, и мы сразимся за правое дело. Враги полны отваги, но у нас есть шпаги. И даже две. Сделав пару выпадов, косплея Д’Артаньяна, я был готов умереть во славу Констанции.

Наконец раздался треск — и дверь развалилась. В комнату сразу влетела дамочка, но получив подушкой в лицо, тормознула, пытаясь понять, почему она не взрывается. Она-то наверное бомбу какую ожидала или гранату. А тут подушка. Какой удар по самолюбию от текстильного производства!

Пока она тупила, я издал вопль злой белки у которой разорили дупло и кинулся на нее, размахивая хаотично ножками стула, уверенно считая, что делаю изящные выпады. Про всякие батманы, мулине и финты я слышал только на Спорт ТВ, зато брал отвагой и верой в победу.

Так что не было ничего удивительного в том, что застывшая на проходе дамочка, так не выпустившая из рук подушку, — я ей ее подарю, потом, -получила по голове и упала на пол. Ее подруга, обидевшись, что ей подарок не сделали, ловко перепрыгнула через ее тело и влупила по мне воздухом.

Сделав изящный пируэт, я от этого удара с грацией носорога вылетел в окно и полетел на встречу с асфальтом. Но где-то в районе первого этажа, когда я уже успел попрощаться со всеми и даже завещать коллекцию марок, я врезался в бельевые веревки. Они сразу оплели мое тело, остановив падение и вывихнув мне плечо.

Распутался я быстро и, показав фак высунутой в окно роже, которая удивлялась, почему не видит мой остывающий труп, я спрыгнул вниз, отбив пятки и обретя свободу.

С легкостью увернувшись от пары выстрелов — какого, спрашивается, хера я не захватил эти орудия убийства сразу, а стал размахивать магией⁈ — я поковылял в неопределенную сторону, надеясь найти людей, попутно выковыривая из тела осколки стекла, что впились в незащищенную простыней кожу.

Шум мы подняли знатный, значит, сюда по любому кто-то должен заявиться. Ну, не знаю — пожарные там, жандармы, любопытствующие маргиналы…

Прикинув, сколько времени моим похитителям потребуется, чтобы прийти в себя, спуститься и добить мое тело, я резко ускорился и поковылял зигзагом, потому как прямо идти не мог по причине шатания и слабости от применения магии.

Арка между домами блеснула светом в конце тоннеля и дала мне стимул к жизни. Поправив простынь и приняв вид лихой и придурковатый, я направился туда.

Крики за моей спиной показали мне, что время, отпущенное богами, истекает, и до арки я добраться не успеваю, спрятаться некуда и остается только помереть. Драться сил не осталось, я и так держался на морально-волевых, удивляясь, что до сих пор не грохнулся в обморок.

Подняв с земли камень, что больно давил на пятку, я крепко сжал его в руке и приготовился умереть героем.

Таким меня и увидел имперский спецназ — стоящим с высоко поднятой головой и все же потерявшим сознание. Как я не рухнул, понятия не имею. Как мне потом сказали, дамочки, что пришли за моей головой, сразу сдулись, раскаялись и пустились в бега. Сейчас их ищут, скоро найдут, а после будут долго карать и трогать раскаленными клещами за интересные места.

Меня же нежно упаковали и отвезли домой, по дороге пытаясь привести в чувство, в которое я категорически приходить не собирался, потому что обиделся. Я же страдал? Страдал! А что в это время делали они? Долго меня искали. Теперь пусть переживают и мажут зад вазелином. А я еще и баночку из вежливости подержу, чтобы впредь неповадно было упускать из виду мою величественную тушку.

В себя я пришел уже в своей любимой постельке, возле которой сидела мама с красными от слез глазами, а так же поникшая Люба, злобно зыркающая на нее Катя, Лиза, да и вообще все, кроме отца и Оли. Ей, как я понял потом, ничего не сказали, и она уехала на проверку. Вот же воплей будет, когда она вернется и все узнает!

— Как ты себя чувствуешь? -дрожащим голосом спросила мама.

Черт, этот вопрос мне в последнее время очень часто задают и это уже не по канону! Герой уже через пару глав должен нагибать, а пока нагибают меня. И ладно бы, если бы нагибались при этом сами, так нет. Извращенцы чертовы!

— Все нормально, мам, — ответил я, пошевелив плечом, которое не болело. Медицина в этом мире не чета нашей. На раз всякие болячки лечит, особенно если ты императорских кровей. — Поймали этих, ну, которые меня похитили?

— Нет, но ищем, и поверь, найдем. Тебе надо будет переговорить с Владимиром Андреевичем и все ему рассказать.

— Прям все? — офигел я. — А если я стесняюсь?

— Интимные подробности можешь оставить, главное, факты, — улыбнулась она.