Я — Господь Бог

— Ошибаешься. Мне и в самом деле хотелось бы, чтобы вы все остались живы. Все.

Он произнес это тем же тоном, каким сказал вчера: «Не беспокойся, капрал, сейчас мы вылечим тебя…’’ — после чего спокойно всадил пулю в голову Сиду Марголину, лежавшему на земле, раненому в плечо и стонавшему от боли.

Откуда-то сзади донесся скрежет радиоприемника. Появился другой партизан, намного моложе, и о чем-то быстро переговорил со своим начальником на непонятном языке этой страны, который он вряд ли когда-нибудь освоит.

Начальник снова обернулся к нему:

— Сегодняшний день обещает быть довольно веселым.

И присел перед ним на корточки, желая получше рассмотреть его.

— Ожидаем воздушный налет. Они бывают каждый день. А сегодняшний будет в нашей зоне.

И тут он понял. Одни люди шли на войну, потому что их обязали пойти. Другие считали это своим долгом. Человек с красной повязкой воевал потому, что это доставляло ему удовольствие. Когда война закончится, он, наверное, придумает новую, быть может, только свою собственную, лишь бы по-прежнему воевать.

И убивать.

При этой мысли на лице у него появилось выражение, которое вьетконговец истолковал неверно.

— Что, удивляешься, солдат? Думаешь, желтые обезьяны, чарли, как вы нас называете, не способны заниматься разведкой?

Он ласково, с насмешкой похлопал его по щеке:

— А вот и умеем. И сегодня тебе предоставится случай понять, за кого воюешь.

Он резко поднялся, сделав какой-то жест. Тотчас четверо солдат с автоматами Калашникова и ружьями подбежали и окружили их, взяв на прицел. Подошел еще один и, сняв наручники, резким жестом приказал встать.

Командир указал на тропинку:

— Сюда. Быстро и тихо.

Их грубо подтолкнули. Несколько минут они почти бежали и остановились у обширной песчаной поляны, по одну сторону которой тянулась плантация каучуковых деревьев, посаженных настолько ровно, что среди буйствующей вокруг растительности это выглядело какой-то особой прихотью природы.

Их с товарищем развели в разные стороны и привязали к деревьям почти на противоположных концах поляны. Потом ему связали руки и заткнули кляпом рот.

Та же судьба ждала и его товарища, который лишь за невольный протестующий жест получил прикладом по спине.

Человек с красной повязкой подошел и заговорил с лицемерным видом.

— Вы с такой легкостью используете его, но хорошо бы и на себе испытать, как он действует, этот напалм. Мои люди уже давно познакомились с ним…

Он указал куда-то в небо:

— Самолеты прилетят оттуда, американский солдат.