Я говорил, что лучше промолчать?

Тиффани угрожающе смотрит на меня. Она трезвая как стеклышко, а ее холодные голубые глаза обжигают, словно лед. Приблизившись, Тиффани вырывает у меня бутылку, а другой рукой упирается мне в грудь, помогая удержать равновесие.

– Прекрати. Ты нас позоришь, – шепчет она, пронзая меня гневным взглядом.

– Ой, да ладно, – хихикаю я и, дотянувшись до бутылки с водкой, подношу ее к губам.

Тиффани снова хватает бутылку и тянет на себя. Несколько минут мы отнимаем ее друг у друга. Наконец мне приходится уступить, и Тиффани торопливо передает бутылку кому-то из гостей.

– Тайлер, – шипит она, придвинувшись ко мне и обхватив меня за бедра. – Прекрати вести себя как последний придурок. Пожалуйста, не пей больше. Или, если тебе уж так приспичило, пей хотя бы не так быстро.

Интересно, она сегодня что, вообще не притрагивалась к спиртному? Вот зануда! Мы все тут веселимся и хорошо проводим время, а она хочет все испортить.

– Ну, крошка… – надувая губы, тяну я и расплываюсь в дурацкой улыбке.

К счастью, на этот раз алкоголь подарил мне эйфорию. Бывает, что я, наоборот, становлюсь мрачным и подавленным, но не сегодня. Беру лицо Тиффани руками и наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, однако Тиффани с омерзением меня отталкивает.

– Облом! – комментирует кто-то из гостей, и все присутствующие, включая меня самого, сгибаются от смеха.

Возмущенно вздернув голову, Тиффани вылетает из кухни. Ну и черт с ней. Теперь никто не мешает мне пить. Я опрокидываю один за другим стаканы водки, пива, текилы и рома. Через какое-то время уже еле стою на ногах, глаза слипаются, а мочевой пузырь вот-вот лопнет.

Хочу подняться – и немедленно оказываюсь на полу. С трудом встаю и пробираюсь к выходу. Меня качает, приходится держаться за стены и мебель. Я был у Рейчел много раз, а сейчас не могу вспомнить, где туалет. Еле бреду по дому и вдруг падаю на четвереньки. Не понимаю, где я и куда двигаться. От ревущей музыки стучит в висках, а голоса слышатся приглушенно, как сквозь вату. И все же я улавливаю, как кто-то ласково и хрипловато зовет меня по имени.

Голова просто свинцовая, не желает подниматься. Перед глазами все плывет. Таращусь на Иден изо всех сил, стараясь сфокусировать взгляд на ее светло-карих глазах и пухлых губах. Как жаль, что я не вижу, с каким выражением она на меня смотрит.

– Малыш! – окликает откуда-то Тиффани.

Все вокруг какое-то странное, искаженное, как будто я под водой. Веки опять смыкаются. Тиффани изо всех сил тянет меня вверх, норовит поднять с пола. Пытаюсь встать, но ноги подгибаются, и я падаю, ударившись лбом о стену. Я настолько пьян, что даже не ощущаю боли.

– Тайлер! – зовет Тиффани.

В устах Иден мое имя звучит гораздо приятнее… Тиффани куда-то тащит меня, и в какой-то момент я понимаю, что сижу на ступеньке.

– Трезвей! Заколебал!

Тиффани дает мне пощечину. До меня будто издалека долетает:

– Если он заявится домой в таком состоянии, Элла его убьет. Придется на ночь забрать его к себе.

Хочу спросить, здесь ли Иден, с ней ли Тиффани разговаривает, однако язык не ворочается. Волной накатывает беспамятство. Я заваливаюсь куда-то вниз… Так и заснул бы здесь, если бы не Тиффани. Она заставляет меня выпрямиться, и какое-то время мы оба сидим, прислонившись к стене. Алкоголь настроил меня на игривый лад, и я пытаюсь ее поцеловать. Она отстраняется. Качнувшись, вновь оказываюсь на полу. Тиффани что-то говорит, но ее слова до меня не доходят.

Интересно, Иден еще тут?

На следующий день я страдаю от невыносимого похмелья. В итоге почти все воскресенье я валяюсь в кровати Тиффани, обливаюсь по́том, пью воду, глотаю обезболивающее и кляну себя на чем свет стоит за идиотское поведение накануне.

Уже вечер, а я до сих пор в постели. Потираю виски и гляжу в потолок. После душа мне чуть легчает, однако голова гудит по-прежнему. Впрочем, жаловаться не на кого, сам виноват. Напился на вечеринке до беспамятства. Стыдобища! Тайлер Брюс должен отлично держать алкоголь, а не падать замертво, чтобы подружка волочила его домой. Я злюсь сам на себя.

В комнату заходит Тиффани в шелковой майке и шортах.

– Ты голодный? – с улыбкой спрашивает она.

Тиффани каждые полчаса проверяет, как у меня дела. Растолкала аж в восемь утра и устроила скандал из-за того, что вчера я напился до обморока, как слабак, и опозорил ее перед гостями. В двенадцать она вела себя неприязненно, но более сдержанно. К четырем немножко подобрела. А сейчас держится очень мило и ласково. Даже чересчур.

– Нет.

Если я хоть что-то съем, меня вырвет.

– Как ты? – Тиффани сочувственно хмурится и, опустившись на кровать, дотрагивается до моего лба. – Лучше?

Мое лицо так и пылает, и я сильнее прижимаюсь к ее прохладной руке.

– Не особенно.

– Думаю, я могла бы тебе помочь, – шепчет Тиффани.