Я говорил, что лучше промолчать?

– Готово! – провозглашает Джейк и, озорно улыбаясь, откидывается на спинку стула.

Скашиваю глаза на гипс. Этот придурок накалякал что-то непонятное, отдаленно напоминающее черта с рожками, а внизу подписал: «Джейк круче тебя». Что ж, я не удивлен. В любом случае, чтобы испортить мне настроение, такой фигни недостаточно.

– Мило, – улыбаюсь я.

Джейк мрачнеет. Похоже, он разочарован, что я не запустил в него тарелкой. Забираю у него маркер и протягиваю Дину.

– Напишешь что-нибудь?

– Ага. – Дин подвигается ко мне и, найдя на гипсе свободное место, начинает что-то карябать маркером. – Как ты вообще умудрился снова сломать руку?

– Ну, это же Тайлер! Ходячая катастрофа, – насмешливо комментирует Рейчел.

– Точно, – легко соглашаюсь я.

Они еще не знают, что все мои падения и травмы закончились. Отныне – никаких шишек и синяков. Никаких оправданий и отговорок. Никакого вранья.

Дин откладывает маркер. Он нацарапал на гипсе свое имя и пожелал скорейшего выздоровления. Дин всегда был добрым и вежливым. Полная противоположность Джейку с его чертями и сиськами.

Оглядываю приятелей. Все они уже оставили подписи, кроме новенькой, Тиффани. Она сидит с краю и молча наблюдает за нами, закусив губу. Вообще-то Тиффани уже не совсем новенькая: с тех пор, как она появилась, прошли две недели, и все это время она присоединяется к нам за обедом.

Глядя ей в глаза, протягиваю руку и улыбаюсь.

– Подпишешь?

– Ты правда этого хочешь? – Тиффани с неискренним удивлением округляет глаза.

Как будто я мог поступить иначе. Тиффани считает нас своими друзьями, и не предложить ей отметиться на гипсе было бы невежливо.

– Угу.

Подхватив ранец, она встает, подходит ко мне и садится на соседний стул. Откинув с лица прядь волос, Тиффани выводит свое имя, а под ним – сердечко. После этого кладет маркер на стол и достает помаду. Мы все молча наблюдаем, как она тщательно красится, а потом, приподняв мою загипсованную руку, целует ее, оставив прямо над своим именем темно-розовый отпечаток.

– Вот такая будет моя подпись – единственная и неповторимая, – с улыбкой заявляет Тиффани. – Как и я сама.

– Ой, кажется, у меня сломались губы, – встревает Джейк. – Хочешь их тоже подписать?!

36

Наши дни

Неожиданно начинает грохотать салют. Небо озаряется, окрашиваясь в голубой и розовый, зеленый и желтый цвета. Мы с Иден молча выглядываем в окно. Толпы зрителей на футбольном поле и трибунах шумят и ликуют. Яркие всполохи освещают коридор и отражаются в светло-карих глазах Иден. Смотрю на нее – и не могу оторваться.

– Значит, считаешь меня интересным? – огорченно переспрашиваю я, словно пробуя это слово на вкус. Никогда не думал о себе в таком ключе. К тому же я хотел услышать совсем другое. – Только и всего?

– Мы опоздали на салют, – жалобно бормочет Иден, отвернувшись к окну.

– Плевать я на него хотел! – рявкаю я. Как она может в такой момент думать о салюте? Есть вещи поважнее! Например, что она имеет в виду, называя меня интересным? – Ты надо мной издеваешься, да?

Какое разочарование! А я так надеялся на что-то большее!

– Ты выстроил стену между собой и миром. – Голос Иден подрагивает. Может, моя резкость ее напугала? Или на этот раз она боится себя самой? – А я пытаюсь за нее заглянуть.

Вот черт! Сердце пропускает удар. Притворяюсь, что ничего не понял.

– Какую еще стену?

Задумчиво потупившись, Иден нервно закусывает губу.

– Раньше я этого не осознавала. – Она вновь поднимает на меня взгляд. – Ты закрылся от всех, чтобы никто не догадался, какой ты настоящий. И мне интересно, почему.

– Мне абсолютно до лампочки, что ты там себе вообразила, – парирую я. Никто еще не осмеливался разбирать меня по косточкам и делать какие-то там выводы. Моя жизнь рушится, и даже сама мысль о том, что Иден станет об этом известно, невыносима. – Думай обо мне что хочешь.

– Что хочу? – повысив тон, переспрашивает Иден. К ней вернулась уверенность. Она вновь готова испытывать меня, отстаивать свою точку зрения, называть вещи своими именами. И такой нравится мне еще больше! – Так вот, я думаю, что ты заносчивый кретин. Даже не можешь ни с кем нормально общаться. Боишься, как бы не заметили, что твоя крутизна – всего лишь пустая бравада.

Не похоже, что я хорошо справляюсь со своей ролью: Иден видит меня насквозь и не сомневается, что все это – напускное. Но мне-то надо убедить ее в обратном! Нельзя допустить, чтобы Иден поняла, какой я слабый и уязвимый. Нет, я докажу, что она не права!

– Ты несешь какую-то чушь.

– Подожди, это еще не все. – Иден глубоко вдыхает. – Еще я думаю, что ты форменный идиот. Невесть что о себе возомнил. Считаешь, что быть циничной сволочью – круто… Тайлер, честное слово, это жалкое зрелище!

Еле сдерживаюсь, чтобы не взорваться: «Хватит твердить про жалость!» Вместо этого вставляю:

– Сейчас я и вправду чувствую себя полным идиотом: приперся сюда, признался, что неравнодушен к тебе. Вообще-то могла бы отшить меня как-нибудь поделикатней.