Я, гражданин Украины

– «опасность первой категории»

– «описать опасность»

– «два летательных аппарата получили приказ КГБ уничтожить объект по улице Холмогорской, 36. Предшествовавшие старту аппаратов события излагаются кратко:

18. 46 Системы внешнего наблюдения зарегистрировали сигнал от GPS датчика под кодовым номером 17/18. Под этом кодом в файлах КГБ числится Тимофеенко Александр Андреевич.

18. 49 Председатель КГБ направляет запрос президенту Украины на разрешение применения неидентифицируемых средств ликвидации.

18. 49.01 Разрешение получено.

18. 50 Склынивский отдельный полк стратегического истребления получает приказ на боевой вылет. Время подлета – 40 минут.

Для ликвидации опасности предлагается активация орбитальных средств и двух боевых сфер. Время готовности 11 секунд»

– Володя, чего вдруг наша система сама о нас беспокоиться стала?

– Я что, зря время терял? Неужели непонятно, что главное в нашем деле – зад прикрыть. Все нормально, она теперь всегда будет нас как нянька стеречь. Ты только скажи ей, чтобы она этих истребителей притушила. Люкка с Мишей спасать надо!

– А самим не слабо? Давай порезвимся! Когда ещё представится случай…

– Так, сначала, – Володя не любил дурного риска. – Миша! Срочно – оставь пиджак в подвале и сам с Люкком бегом на Склоны. Понял?

Судя по ответу – понял. Ну, а мы за дело.

Мало кто из дефилирующих в это время по Крещатику обратил внимание на пронесшиеся в небе города разноцветные огни, выстроившиеся треугольниками и исчезнувшие на западе. Город жил своими заботами.

Плотная пелена облачности отрезала небо от земной тверди. Освещенные ярчайшей луной верхушки облаков казались голубым фосфором. Я видел, как впереди Важенов прокладывал путь, добавляя к облакам свой инверсионный след. Казалось, нет никого, кроме нас, на этой нейтральной полосе – между небом и твердью, между жизнью и смертью наших товарищей, между честью и рабством. Между нами и ними.

– Я их вижу! – это Володя. – Две двойки «Сушек». Они что, совсем трусливые? По халупе разваленной жахнуть и то поднимают кучу народу.

– Ну – их надо понимать. Не часто пинка под зад получали, – это уже я вмешался. – Давай им устроим мечту фон Денникена!

– «все системы радиоконтроля, локаторы и связь противника заглушить»

– «выполнено»

– «все средства аудио связи – переключить на нас»

– «выполнено»

– «поехали»

– «команда не распознана»

– «это не тебе»

– «сам дурак»

Ну кто учит мейнфрейм лексике??? Разберусь – уволю! Кого, правда…

Тихо, совсем неприметно я вывернулся на спину и приклеился к брюху ведущего первой спарки.

– Я четвертый, цель в пятиминутной готовности. Подтвердите задание. Первый, первый, я вас не слышу!

– Не шуми, – вмешался я в монолог пилота. – Не будет тебе базы. Ты лучше до шести посчитай.

– Первый, первый – я четвертый, – не унимался пилот, – не слышу вас!

– Сказали тебе – не шуми! – тихо, но так, чтобы все-таки было слышно, повторил я. – Не слышишь, так сейчас увидишь!

– Что за козел на канале! – пилот пока ничего не понимал. – Уйди с волны!

– А вот он я!

Что может сделать пилот грозного боевого самолета, если вдруг из-под его брюха выползает летающая тарелка, да ещё зависает прямо в метре от фонаря? Правильно, эти слова мы все знаем. А еще у него пушки. И начинает он палить этими пушками, куда попало, и орет не своим голосом. И его ведомый тоже это видит, и начинается катавасия. А вторая пара понимая, что там впереди что-то не так и что связи нет, включает форсаж и, догнав авангард, видит, как две тарелки сидят на носах «Сушек» и не хотят отваливать. Как лупят в небо бесполезные пушечные очереди, как никакие головоломные фигуры не позволяют оторваться от незваных гостей.

Тем временем я доставал главного в группе:

– Уважаемый майор Капенюк, а вы задумались хоть на секунду, что расстреливать ракетами обычный дом в Киеве – это бесчеловечно? А вдруг там женщины и дети?

– Отвали придурок! – орал майор, пытаясь коброй скинуть скорость и отцепиться от меня.

– Я-то отвалю. Вот смотрите – я уже вас не касаюсь, а что вы без меня?