Я и Ю, или Все хорошие девушки уже замужем

Как ловко она все-таки придумала с этим другим измерением! Видимо, что-то понимает и в астрономии и так далее. Да еще б не понимала – она ведь умная. Да, очень умная – уже хотя бы потому, что надо быть семи пядей во лбу, чтобы изобрести такой розыгрыш и так долго его поддерживать.

Впрочем, розыгрыш ли?.. Нет-нет, об этом лучше и не заикаться – даже с самим собой. Я не поддамся. Я могу сделать вид, что поверил, и даже очень убедительный вид – и ради Ю я сделаю это, не моргнув глазом. То есть, понятно, не ради нее, а ради того, чтобы быть с ней. Но пытаться искренне поверить – это все равно что… Все равно как если бы я влюбился в очень религиозную девушку и принял бы ее религию по этой причине. Хотя это перебор, разумеется. Нет, я бы на такое не пошел. Потому что – а если такая девушка оказалась бы сектанткой? Я бы и в секту, что ли, вступил? Нет, истово верующая девушка мне вряд ли бы понравилась… Хотя в таких вещах лучше не зарекаться. Если бы мне еще месяц назад сказали, что я полюблю барышню, которая считает себя инопланетянкой, я бы очень долго смеялся…

Но в том-то и штука, что Ю слишком умна и нормальна, чтобы быть сумасшедшей. Нет, тут только два варианта: либо она разыгрывает, либо… Либо – что? Либо с другой планеты, из другого измерения? Этого не может быть, потому что не может быть никогда! Однако чеховский герой, которого обессмертила эта фраза, заблуждался. Может, и я заблуждаюсь?..

Честно говоря, в глубине души мне бы очень хотелось, чтобы все слова Ю оказались абсолютной правдой. Не потому, что мне приятно было бы узнать на существование внеземного разума, – плевать мне, честно говоря, на эту проблему. Но мне более чем небезразлична Ю – и, конечно, ее отношение ко мне. И если в конце концов окажется, что все это и впрямь было затянувшимся розыгрышем, издевательским фарсом, то… то… то я не знаю, что со мной будет. Я сойду с ума или умру от горя, обиды, от такой жестокой игры с моими чувствами…

К счастью, я уже подходил к редакции, где смог оперативно отвлечься от всех этих бесплодных и тяжелых размышлений.

А вечером того же дня случилось такое, что проблемы, мучавшие меня утром, показались совершенно незначительными и пустяковыми.

038

В течение дня настроение у меня понемногу улучшалось, ибо каждая прошедшая минута приближала вечернюю встречу с Ю.

А в конце концов мне еще удалось вырваться из редакции раньше, чем я рассчитывал. Я позвонил Ю, сказал, что зайду за ней буквально через четверть часа, она была очень рада этому – и на всех парусах я полетел к ее дому.

И вот мы уже снова идем по улице и мило разговариваем. Хотя до моей квартиры еще далеко, и табу, наложенное нами на определенные разговоры (их можно назвать «серьезными», а то и «неприятными», учитывая, какие мучительный осадок подчас после них остается), не действует, мы почему-то говорим исключительно о посторонних пустяках. Что меня очень радует.

По мере приближения к моменту, когда мы с Ю наконец снова останемся одни в пустой квартире, возбуждение мое растет – и я, не боясь выглядеть пошлым, с придыханием произношу:

– Очень тебя хочу. Весь день только об этом и думаю.

Ю выглядит польщенной и смеется. Но все-таки отвечает примерно такой репликой, какую я от нее и ожидал:

– Об этом – или все-таки обо мне?

Как приятно предугадывать слова возлюбленной! Тем более что заранее можно придумать подходящий ответ. Вот и я отвечаю Ю той фразой, которую она, вероятно, тоже предугадала:

– В первую очередь – о тебе. А об этом я вообще отныне думаю только в связи с тобой. Ты и это для меня теперь неразрывны. Это без тебя меня больше не интересует…

Ю снова смеется, и я жду, что она теперь скажет что-нибудь вроде: «Вот уж для меня ты и это точно неразрывны, ведь ни с кем другим я этим не занималась». И хотя поверить в такое мне по-прежнему еще сложнее, чем в ее инопланетное происхождение, я знаю, что подобные слова меня очень обрадуют…

Однако Ю не успевает произнести ни эти, ни какие-либо другие слова. Рядом с нами резко тормозит машина, из нее немедленно выскакивают какие-то типы – все в черном и в масках с прорезями для глаз. Я инстинктивно загораживаю Ю, чтобы принять удар на себя или подождать, пока черные типы не сделают свое черное дело по отношению к тому, кто их интересует. В то, что их могут заинтересовать мы с Ю, я надеюсь до последнего.

Но это «последнее» наступает через секунду. Типы подскакивают к нам – двое заламывают мне руки, еще двое зажимают рот Ю и тащат ее в машину. Я изворачиваюсь и поношу этих ублюдков словами, которых сам от себя не ожидал, но все тщетно. Ю уже в машине. Те, кто заломил мне руки, с силой толкают меня на землю – и когда я вскакиваю на ноги, за всеми четверыми уже захлопываются дверцы. Пятая, оказавшаяся в машине, – Ю. Впрочем, в машине, возможно оставался еще водитель – я не успел этого заметить.

Я совсем не разбираюсь в тачках, так что не могу опознать ни модель, ни марку. Просто черное авто. Ну и довольно крупное – шесть человек там разместятся запросто.