Я и мiр

На пятом курсе мы решили организовать клуб КВН, собрали ребят написали сценарий игры и начали подготовку. Тогда в отличии от сегодняшнего все придумывали сами и игра была сплошь импровизация. Что-то было хорошо что-то не очень. Но свою порцию адреналина мы получали, и зрители восприняли нас хорошо. Собираюсь на игру, со мной, конечно, жена и вдруг родственники –«а ты куда, ведь выступает мальчик, а кто с ребенком?» Народу полный дом, мы забрали Свету, отвезли к бабе Зине. С той стороны нам не отказывали. Игра прошла хорошо, а меня отметила член жюри—народная артистка СССР Шилова-«У него что-то есть актерское». К тому времени я уже пережил провал на сцене в универе и опять пел со сцены и не только в институте, но и на выборах в школах и даже на площади перед известным в Воронеже «утюжком»– это магазин. Из публики помидорами не бросали и это уже неплохо. Вообще так называемый мандраж перед выступлением нормальная реакция и любые успокоительные снижают чувствительность системы на внешние раздражители и не приводят к адекватному восприятию реальности…

После пятого курса нас забрали на военную стажировку в часть под Москвой. Одели в солдатскую форму времен второй мировой и начались лекции и практические занятия. По субботам после обеда мы переодевались и на электричке в Москву. Там первым делом посещали дегустационный зал парка Горького, брали по пятьдесят граммов коньяку, а потом покупали водку и к нашему бывшему соседу по Воронежу—Боре Белкину. В воскресенье прогулка по городу, пиво с раками и на службу. Один раз, мы с братом не выдержали холода, вернулись в часть, надели гимнастёрку со свитером и познали блаженство армейской жизни.

После окончания института получили с братом распределение на завод «Электросигнал», одной из продукций которого был телевизор «Рекорд». Там была и секретная продукция, у нас пропуск был везде, кроме цеха сборки телевизоров. Как инженеру отдела главного конструктора мне поручили сопровождать выпуск одних из первых мобильных систем связи «Гранит». Работа была несложная с паяльником и контрольными посещениями цеха сборки. С опытными образцами мы выезжали километров за тридцать на испытания. Брали водки, и перемещаясь с остановками, разговаривали с центром на здании завода. Однажды в диапазоне волн нашей связи проявилась сверхпроводимость, и мы с двух сторон на пять с плюсом слышали французскую речь. Один инженер услышал и спрашивает -«Это кто?», а наши отвечают–«да Валера». Когда я приехал он подходит и спрашивает —«ты что знаешь французский?», пришлось расколоться и произнести по-французски – «шерше ля фам». Он задумался, посмотрел с интересом и отошел. Осенью шестьдесят седьмого опять пришлось отдать сельскому хозяйству, на этот раз помидоры на берегу реки Дон. Запомнился вонючий портвейн, преферанс в прокуренной махоркой комнате на восемь человек, и Володя, который научил меня аккордам на гитаре. Мы с ним даже записали в моём исполнении песни Окуджавы на переносной магнитофон.

Конец года, вся промышленность работает высокими темпами по выполнению годового плана, а то беда. У нас к концу года пятьдесят изделий необходимо выдать, регулировщиков нет. Тогда меня на неделю поставили регулировщиком высшего разряда по аккордно премиальной системе. Оклад инженера сто рублей в месяц, а здесь я получил девяносто шесть в неделю. Говорю-«Может оставите на рабочем месте?»

–«Нет, с высшим образованием государство не разрешает занимать рабочие позиции.»

Всю неделю, по окончании работы меня приглашал в кабинет начальник цеха и наливал стакан спирта. После нового года прихожу, всё—выдача прекратилась.

Как живут люди за рубежом, как работают, отдыхают, какими правами и свободами пользуются мы знали только из советских газет и телевидения. Получалось, что лучше «социализма» общественного строя не существует. Так думали все, кроме того я считал, что через руководящую роль партии могу эффективнее участвовать в общественной жизни страны. Поэтому наше с братом решение вступить в КПСС было осознанным и добровольным. И мы стали кандидатами в члены партии. Одну из рекомендаций нам давал комсомол, брат был секретарем комсомольской организации отдела, а я заместитель.

В мае месяце я поехал в командировку в Москву для проведения патентной экспертизы нашего изделия. Компьютеров тогда не было и мне приходилось из стеллажей выбирать соответствующие ящички и перебирать карточки.

Увидел рекламу футбола Спартак-ЦСКА и пошел в Лужники. Перед началом матча по трибунам прошел шум, Брежнев на центральной трибуне под козырьком, но без стекла. После игры я с болельщиками пошел к служебному выходу и был удостоен приветственным взмахом руки небожителя.