Я и мой автомобиль

 - Пить надо меньше,- сказал страшный тип, но я не ответил ему. Я пошел по скользкому тротуару домой. Инспектор крикнул:

 - Водитель, стойте! Я не остановился.

 - Я вам приказываю, стойте! - крикнул инспектор и свистнул. Ночная изморось секла мое лицо и беспомощно стекала по нему.

Я шел домой, понимая, что у каждого взрослого человека бывает свое Ватерлоо, и этим он как две капли воды похож на Наполеона.

С такими бонапартистскими мыслями я отпер свою дверь, зажег свет и увидел верного своего маршала, который мне не изменил.

 - Филька, - сказал я, - прошу прощения. Я задержался, а тебе пора гулять. Ты ведь нигде не напачкал, Филька? Я это знаю. Ты терпел и дотерпел бы до страшного суда, потому что ты благородный пес. Пойдем, Филька, выполнять веление природы.

Он посмотрел на меня честно и радостно. И радость его была мужественна, ибо вот уже несколько часов благородство его брало верх над естеством. А может, не брало? Может, естеством его и было благородство?

Пес протянул мне умную голову, ожидая ошейника.

Мы спустились вниз и направились к своей загородочке. Дворовые фонари освещали наш путь, изморось светлела и робко переходила в снежок. Я открыл собачью калиточку и отцепил поводок. Филька отряхнулся, глянул на меня, подошел к столбику, понюхал его и поднял ногу. Это было по правилам.

Дом наш, похожий на корабль, плыл через косой снежок, окна его светились теплым домашним вечером. На кухне у Сфинкса горел приглушенный свет.

 - Филька, - сказал я, - ты ведь не потеряешь морального облика, хорошая собака? Ты ведь никогда не поднимешь ногу где попало?

Пес бегал по площадке, нюхая, фыркая и делая стойку.

 - Филька, спокойно, не выдумывай себе врагов... Это ложная концепция... Кошка? Где кошка, Филя? И почему ты думаешь, что она тебе враг? Это предрассудок, Филя. Я тоже не люблю кошек, но ты ведь ни разу не видел, чтобы я за ними гонялся или лаял на них... И, надеюсь, никогда не увидишь... Пойдем домой...

Мы пришли, отряхнулись и стали варить себе кашу. Что же теперь нам делать? Работать. «Работать надо», - сказал мне тогда большой синий автоинспектор, очень похожий на сегодняшнего. Работать. Я же интеллигентный человек, как заметил этот тип. В какой-то пьесе сказано: «Любите ли вы работать?» Не говорите глупостей, водитель. Все гораздо проще.

Я смотрю на книжные ряды, в которых хранятся великие вопросы. Плоский мир сформулированных иллюзий сверкает во взоре моем золотой фольгой корешков.

 - Филя, не находишь ли ты, что все гораздо проще, если не выдумывать себе врагов? Не находишь ли ты, Филя, что нет ничего коварнее легковерия? Ты полагаешь, что эти мысли исключают друг друга? Не думаю...

Звонок.

Я открываю дверь.

На пороге стоит большой синий милиционер. Тот самый, который когда-то проколол мои права. Как это я не узнал его сразу? Это он, сегодняшний инспектор. Зачем он пришел?

 - Здравья желаю, водитель... Нехорошо у нас получилось.

 - Да, инспектор, нехорошо... Я готов нести ответственность.

 - А я боялся - не найду вас.

 - Как же вы могли меня не найти? Адрес в правах.

- Мало ли! Машина прописана в одном месте, владелец живет в другом - это через раз бывает...

Лужица появилась у его юфтового осеннего сапога. Чего ему надо? Филька приковылял к лужице, понюхал ее, глянул вопросительно.

 - Собака,- сказал инспектор, - а не кусается. Что это с ней? Чего она ковыляет?

 - Инспектор, эта собака не знала врагов со дня рождения. Она родилась такой. За это ее должны были усыпить, но оставили.

 - Как звать? - улыбнулся инспектор.

 - Филипп Красивый.

 - Красивый! - усомнился гость.

 - Сокращенно Филька.

Пес посмотрел на меня и взглядом подтвердил истинность моих показаний.

 - Раздевайтесь, инспектор,- сказал я,- снимите форму, выпейте чаю, согрейтесь.

 - Некогда. Я вам машину вашу пригнал... Оштрафовать бы вас полагалось за ваши номера.

 - Как пригнали?!

 - А так! Добавляете работы ОРУДу...

 - Но я же должен ему за ремонт?.. Я же был пьян?..

 - Сколько вы выпили?

 - Бокал шампанского... Закон на его стороне...

 - Я его сразу не полюбил,- сказал инспектор, снимая шинель. - Так правые не кричат... Наслежу я вам здесь...

 - Можете в сапогах, а если хотите - снимите сапоги, я дам вам тапочки. Это знаменитые тапочки, я встречал в них Новый год.

 - В тапочках в гроб ложатся, а не Новый год встречают, - заметил инспектор. - Прямо не знаю, что мне с вами делать... По закону, конечно, вашей машины разве что хватит, чтобы с ним расплатиться... Машина, прямо скажу... Еле-еле скорость повтыкал... Он здорово побился... Он с вас шкуру снимет, а закон будет только присутствовать при этом.

Я взял у него шинель и пододвинул стул:

 - Но я уже решил, инспектор, я устал... Он присел снимать мокрые сапоги:

 - Устали... Устанешь! Что с того, что устанешь? Бороться надо... Он надел тапочки и пошел за мною на кухню, приглаживая волосы тяжелой рукой. Филька поплелся за нами.

 - Инспектор, - сказал я, накрывая стол, - я устал от людей, для которых человек - мелочь. Я устал от нахального пугливого их крика, от их вымогательских душ...