Я и мой капитан

В том, что грумбриджиец будет дожидаться нас у входа в исследовательский центр двиггов, я даже не сомневался. Здоровенный по земным меркам, в ультрамариновой набедренной повязке и такого же цвета плаще, он смотрелся совершеннейшим дикарем на фоне прогуливающихся в парке инопланетян. С той разницей, что сразу оценил цветовую гамму платья моего симбионта, встретив Иру комплиментом: «Эмиссионный спектр ионов меди безупречно коррелирует с вашими радужками, как и с моей кожей».

Идиот!

Через минуту самка и ее зеленый друг раскрепощенно болтали в недрах такси:

– Ваши фамилиары весьма экзотичны, – говорил Солн’гха, кивая на клетку с му’ум-рэками. – Можно к ним прикоснуться?

– Не давай! – заорал я в динамики по-русски.

– Почему, Макс? Пусть погладит…

– Погладит?! Погладит?! – Я был взбешен. – Дать погладить чужую… э-э-э… как у вас… собаку – это прямое приглашение к сексу по их обычаям!

Симбионт на мгновение застыл, потом хитро так улыбнулся:

– Ревнуешь все-таки?

– Нет. – Я спешно перевел операционку в состояние сна. – С чего бы? Вы генетически несовместимы, разве что мутанта сможете на свет произвести…

– Ревну-у-уешь, – пропела Ира по-русски.

Солн’гха с интересом вслушивался в наш диалог, но коммуникатор у него был старой конструкции, даром что дорогущий.

– Просто хочу предупредить, – я почти успокоился, – если разрешишь ему играть с питомцами, то впоследствии он будет вправе взять тебя силой, даже в случае сопротивления с твоей стороны.

– Это как так? – До самки начала доходить серьезность ситуации.

– А вот так! – просветил я Иру. – Тут тебе не Федерация – нет никаких «светлячков», как ты их называешь. И если утрированно, то действует земное правило: незнание законов не освобождает от ответственности. Я тоже считаю его архаизмом, но…

– Макс, что мне делать? Ты хоть раз по-человечески можешь сказать?! – Симбионт локтем отпихнул руку Солн’гха, начавшего обнимать самку за плечи.

– Это зависит от твоих целей, – сформулировал я ответ в максимально доступной форме.

– Капец ты! – выкрикнула Ирина (это она мне). – А ты… пусти! – (А это она Солн’гха.) – Останови! Стой!.. Двери открой! – (Это водителю.)

Вот так я оказался крайним, как обычно: зачем, мол, настаивал, чтобы я пошла? (Не припомню, чтобы настаивал.) «Я совсем не знаю, как с ним себя вести». (Нытье.) «Что, если я скажу что-то не то?» (Снова нытье.)

Грумбриджиец не решился покинуть салон – сидел с растерянным видом, не зная, как поступить. А я все смотрел на глаза Ирины, которые подозрительно быстро увлажнялись, и думал: «Странные все-таки эти приматы – в такой ситуации ее больше заботят чувства других».

– Послушай, – успокаивал я симбионта, – все будет хорошо. Он довольно великодушен и корректен. А то, что говорит напрямую, так это особенность их расы.

– Да уж, – всхлипнула самка, – «дай погладить мумрика и разрешите вас заодно трахнуть» – это очень напрямую.

– Ну я же с тобой! Я всегда подскажу, если что. Просто говори с ним по возможности без обиняков. Не кокетничай с ним. Вот и все.

Пару минут внутри Ирины боролись заинтересованность с боязнью. В конце концов любопытство одержало верх.

– Макс, так это правда, что у него «там» ничего нет, или ты пошутил? – Симбионт кивнул на флаер с Солн’гха внутри.

– Зачем мне это нужно? – удивился я. – «Там» у него есть, но этот орган не соответствует функциональным возможностям аналога землян подвида А. Я же пояснял тебе уже про язык, разве нет?

– Да-да… кажется… – Ира мельком посмотрела на ротовое отверстие Солн’гха и полезла обратно в такси.

– Знаете, – попытался инопланетянин разрядить обстановку, – в присутствии вашего друга, – он сфокусировал зрачки на моей камере, – мы будто разбираем хордовое на астральной церемонии посвящения. – Его губы растянулись в жутковатой улыбке, обнажив клыки.

«Вроде как сообразить на троих по-земному», – подсказал я симбионту. Тот натянуто улыбнулся в ответ.

На пляже ошивалась тьма-тьмущая существ всех размеров, видов и подвидов. Солн’гха развернул полотняный сверток, который тащил всю дорогу, поставил на серый песок несколько контейнеров, потом аккуратно расстелил обертку прямо перед Ирой. Та начала раздеваться, поглядывая сперва вокруг, а потом все больше на спутника, который без стеснения сбросил плащ и набедренную повязку.

– Макс, у него «там» ничего нет! – разочарованно выдохнула самка в браслет. – Вернее… как это… Он что, женщина?

– Ну что значит «женщина»? – не понял я. – Если ты об анатомии нижней части его тела, то она чем-то сходна с твоей. Но в своей расе он – альфа-самец, определенно доминирующая ветвь.

Ирина усмехнулась. Уж не знаю, что именно ее позабавило – мое пояснение или отсутствие у грумбриджийца длинного полового органа там, где он, по мнению людей, должен находиться, но самка лишь спросила:

– Макс, этот ритуал совместного купания, он же не значит что-нибудь в духе «ты плескалась со мной, поэтому обязана выйти за меня замуж»?

– Нет.

– И брызгаться можно?

– Конечно, так делают дети всех рас, насколько мне известно.