Я и мой кот

А дальше мне снилось что-то отрывочное и сумбурное. Какой-то навязчивый кошмар, но не про мою смерть. Проснулась разбитой и несчастной. Присела на кровати… Голова болела, глазам было больно смотреть на свет. Странное ощущение раздвоенности поселилось в душе. Одна её часть рвалась забыть о приснившемся и полностью сосредоточиться на родившихся за последние дни чувствах, другая часть требовала разобраться в том, о чём мы говорили с хозяином Башни во сне. Но долго этот раздрай не продолжился. На кровать рядом со мной сел Колдун. Протянул руку, поднял мою голову за подбородок и так застыл, о чём-то задумавшись.

— Голова больше не болит? — улыбнулся мне мужчина.

Удивлённо распахнула глаза. Действительно, больше не болит.

— Тебе снова снились неприятные сны, — нахмурился Даэн. — С этим что-то надо делать. Я хочу видеть, как ты улыбаешься, а не как грустишь.

К своему удивлению поняла, что приснившееся начинает сглаживаться и уходить на задний план, стираясь из памяти.

— Не грусти, — попросил меня Колдун и потянул за подбородок к себе.

Склонился и нежно поцеловал в губы. Легко, невесомо, заставив сердце забиться быстрее.

— Я люблю тебя, — прошептал мужчина прямо мне в губы и отстранился.

Дыхание сбилось, и мысли потеряли ясность. Даэн чему-то криво улыбнулся.

— Знаешь, я когда-то долго ждал, очень долго ждал… Твоей любви, твоего решения, — тихо сказал он. — Больше я не хочу ждать. Жизнь хрупка и можно не успеть насладиться ею.

Он снова поцеловал меня. Жадно и властно. Подчиняя. Словно ставя свою печать и давая понять, что не даст мне возможности отказаться. А я не знала, куда девать руки и как вести себя дальше. Почему-то мной овладела растерянность. Что-то было не так во всём том, что сейчас происходило. Но постепенно сомнения таяли, ненужные страхи уходили, освобождая место нежданной нежности и томной страсти. Так хотелось зарыться пальцами в белые, длинные волосы Колдуна, притянуть мужчину к себе поближе и позволить ему всё, что он захочет. Забывала себя и не такую и давнюю злость на него, когда он неласково встретил меня по возвращению от князя Оттара. Не было сомнений, размышлений и способности здраво мыслить. Хотелось отдавать себя, полностью и целиком, до донышка души, до последней капли выпивая свои и его чувства. Но почему-то вкус поцелуя горчил, а ласки вызывали наслаждение на грани боли.

— Проклятье! — вздрогнул Даэн и оторвался от меня.

Холодное его лицо исказилось от гнева.

— Мяу?! — вопросительно мявкнул Нахал и соскочил со спины Колдуна.

Выражение лица мужчины в этот момент было таким, что я испугалась за питомца. Оттолкнула Колдуна, слетела с кровати, схватила в охапку кота и прижалась к двери, затравленно наблюдая за тем, как медленно поднялся Даэн с пола, как он делает над собой усилие и надевает привычную маску ледяной непроницаемости.

— Сегодня я больше тебя не побеспокою, — равнодушно произнес он и исчез.

Я же пыталась понять, что же такое на меня нашло, и зачем оттолкнула мужчину. Нахал вывернулся из моих рук, не забыв царапнуть в отместку за невольное его пленение, и выскользнул из комнаты по каким-то своим кошачьим делам. Что-то совсем я стала забывать о том, что у меня есть напарник, который участвовал, чаще косвенно, чем напрямую, во всех моих приключениях. И странно себя этот напарник ведёт. То на коленях у Даэна сидит, то на спину ему прыгает…

Три года назад

Князь Ливенийский достал меч из ножен и со всей силы застучал его рукояткой в дверь. Оитлора уверенно её открыла и взглянула прямо в разъяренные глаза князя:

— Так-то ты держишь слово, Оттар Яростный!

— Где она? — лицо мужчины исказила болезненная гримаса.

— Тебе незачем её видеть. Её решение ты уже знаешь. И твоё слово никуда не делось. Ты обещал не мешать ей жить, если она откажется, и решит идти путем Ведающей.

Мужчина поднял остриё меча к горлу знахарки и спокойно произнёс:

— Я помню то, что обещал. Так же я обещал, что спрошу не единожды. А я привык держать слово, Ведающая. И я в своем праве! Тебе это не удастся оспорить. Ты обманула меня. Увела её тайком, не спросившись.

— Мы договаривались о том, что я вылечу её. Слов о том, что я не имею права уводить свободнорожденную Ведающую не было произнесено, князь, — взгляд Оитлоры был ровен и безразличен. — Ты сошёл с ума, князь! Опомнись!

— Она может лечить больных и в моём доме, Ведающая, и будет именно так! Я всё решил и тебе не помешать! Пропусти меня, — князь сильнее прижал острие меча к горлу женщины. — Не доводи до несчастья!

— Ты посмеешь поднять на меня руку, князь? — сощурив глаза, с ощутимой угрозой спросила знахарка. — И проклятья не боишься?

— Не мешай мне, Ведающая, и до проклятья дело не дойдет! — с не меньшей угрозой ответил князь.