Я и Путь in… Как победить добро

Про нонешний наш футбол метафорами: «Барышни чепчики бросали в ультрамарин неба, позлащенного лучами»: неба не видно, лучей тоже, ультрамарина ждать вечность, а если какая Марина и добирается тоже, ультрамарина ждать вечность, а если какая Марина и добирается поболеть, то ругается и пьет она не хуже пацанов. Зато он сермяжный, а у программы есть идол. Увы, это не я, а знатный писатель-твиттерянин Роман Широков, который, будучи натурой тонкой, старательно делает вид, что его не сжигают рефлексии…

А тренер «Спартака» В. Г. Карпин, пропитанный феллиниевской неустроенностью и маскирующий ея грубостью и нарочитой надменностью, — разве не жизненный архетип? Или полпреды клубов с их экзальтированной ерундой, объяснимо запуганные штэмпсы с суконным языком? Это норма, когда в студии звучит хохот или звучит окрик: футбол — это жизнь, а в жизни мы все самоназначенные оракулы. Я там время от времени с надлежащей нигилистической ухмылкой толкаю веселые речи, не просто говоря напрямки, а говоря залихватским тоном одного из братанов Березуцких, в интервью ведущему УГ так нарочито говорившему, что на критику ему накакать, что сразу было понятно: не накакать… Удар головой производится на РОССИИ 2 по четвергам и пятницам. Ударное, башковитое толковище.

Удивительный народ

Я однажды увидел Костю Хабенского в обычном ресторане, без пышного интерьера. Я хотел тогда подойти к нему и сказать, что я, будучи человеком далеким от него, плакал, когда узнал о кончине его жены. Но этого не сделал…

Хабенский — между нами говоря, актер плохой. Но я исхожу из критериев человека, на которого я хочу безуспешно быть похожим, — это Шон Пенн. Но человек он (это видно по его лицу) замечательный. Пересекать континенты, чтобы поддерживать жену… Я даже не знаю, как это комментировать.

Потом через людей я узнал, что он положил много сил на то, чтобы его теща отдала ему на воспитание сына. Он стоял перед ней на коленях, говоря, что если она не перепоручит мальчика ему, то ему незачем будет жить, и он покончит жизнь самоубийством.

Мне абсолютно не нравится Хабенский-актер. Но мне интересен Хабенский-отец, потому что я многодетный папаша.

Я как-то снимал сюжет на улицах Москвы про актера Алексея Панина, алкоголика и наркомана. На обложках федеральных газет он всегда в зюзю пьяный. Но все люди говорили, что именно он, а не родная мама, должен воспитывать ребенка. Как они рассуждали? Панин не может быть плохим парнем, потому что, судя по его ролям, он хороший.

Да! У нас все-таки удивительный народ!

За что родителям-убийцам из Брянска такая милость, как пожизненное?

Меня упрекнули на ток-шоу в том, что я вышел за рамки этической приемлемости. Мне, вообще-то, через день говорят подобное, но на сей раз речь шла об убиенной Анечке Шкапцовой и ее родителях-ублюдках, и я сказал ведущему, которого моя «Комсомолка» каждый год записывает в самые сексуальные и умные, что нелюдей, для которых убить ребенка — это аргумент в споре-ссоре, как сожрать макароны и запить пивком, надо казнить, желательно публично.

Формально Павел Астахов прав. Брянских монстров-ублюдков, Шкапцову и Кулагина, убивших дочь, а после инсценировавших похищение, надо сурово наказать. По Астахову, таковое наказание — это пожизненное заключение. После этого я вижу нисколько не потерянную харю гниды К., который говорит, что ему нравится бить, ему, гондону, нравится, когда его боятся. Я все ждал, когда этот токсикозный высерок инфернально загогочет, но запись прервалась. Я готов лишиться вами же мне дарованного звания первейшего ироничного интеллектуала страны, но я требую, чтобы этим шершавым отродъям отрубили головы.

Я мечтаю, к ужасу трепетных гуманистов, лично принять участие в казни.

Я уже научаствовался в порожних дискуссиях на тему возрождения смертной казни, «налицезрелся» ваших постных рож, когда вы умничаете, рассуждая о симметричной жестокости. Я вот что думаю про этих мутантов: ни он, шакал, ни она, гиена, не ведали периода созревания, вызревания: они народились склизкими тварями сразу. Это очевидно по их манере разговора, по тому, что они учинили фотосессию, когда уже весь Брянск, вся страна моя немаленькая и избыточно гуманная искали маленькое беззащитное существо с огромными глазищами, из-за которых, собственно, и пишу.

Это — КАЗНЬ — будет, конечно, никакой не победой, мы тут все проигравшие, но мой интеллект, да простит меня нижеозначенный гуманист, который помощнее астаховского стократ, не будет унижен знанием, что выродки ЖИВЫ.

Девочка мертва, а я сижу в студии, куда все пришли сводить друг с другом счеты и себя выпятить.