Я и Тёмка

Наконец под песню наши ребята замаршировали по кругу, чётко работая на повороте. Завершив последнее перестроение умопомрачительным выстраиванием в треугольник, мы закончили. Андрей стоял весь красный и улыбался.

– Слушай… Ну и дело мы провернули, да? – прошептал он.

– Да! Какое место дадут?

– Да какое место! Главное, всё закончилось. Я пить хочу!

– Я тоже. Пойдём в столовую?

– Нет! Нет! Засохну, но всех пересмотрю. Пока мы лучшие, нет?

– По-моему, тоже, но мы же необъективны…

– Это да.

Наконец смотр завершился. Объявили пятиминутный перерыв.

Все классы стояли по стойке смирно в полной тишине, а жюри выбирало победителя.

– Первое место в строевом смотре занимает 7 «Б». Молодцы, ребята! Поздравляем!

– Не может быть, – прошептала я.

– Почему это «не может»! Я знал! Я точно, я всегда… Здорово как! Ты представляешь? Первое! Ну как это! Ну надо же! – шумел Андрей.

– Ты заговариваешься, – пошутил Кошкин. – Вы молодцы. Смогли из них вылепить что-то. А мои на шестом месте.

– Не на последнем же!

– Это да. Утешение.

Мы подошли к ребятам и поздравили их. С той поры мимо нашего седьмого класса незаметно пройти было невозможно – ребята радовались нам и здоровались в самых разных и неожиданных местах.

– А мне понравилось, – закинув ноги на спинку дивана, сказал Андрей вечером. – Надо в следующем году опять их взять. Как считаешь?

– Помнится, кто-то не знал, как от них откреститься…

– И на старуху бывает проруха, – заулыбался Андрей.

Впадаем в детство

Какой-то сегодня был скучный день в школе. На уроках без конца писали, писали, писали… Полкласса болеет гриппом, а у всех остальных состояние коматозное. Я всё смотрела в окно. Серый дождливый ноябрь. В небе просвета нет. Спать вроде не хочется, что-то делать – тоже. Разве с книжкой какой-нибудь любимой на кровати поваляться да чая горячего с лимоном выпить… Шесть уроков тянулись, как бурлаки на Волге, но всему бывает конец, и мы поплелись домой.

– Какой-то день сегодня резиновый, – говорю Андрею.

– Да уж, – отвечает.

– И делать ничего не хочется.

– Делать ничего не хочется, но я обещал бабушке отремонтировать розетку на кухне. Поем и займусь.

– Это та розетка, которую мы пластилином залепили в пятом классе? – ухмыльнулась я.

– Она, родимая. А зачем мы это сделали, помнишь?

– Помню, конечно. Не мы, а ты. Я туда всё лампу настольную пыталась подключить, чтобы сделать солнечный день на железной дороге. А ты у меня её всё время вырывал, потому что у тебя на той же дороге была задумана ночь.

– Точно. Я ещё всё так здорово придумал… Освещать путь поезда фонариком, а тут ты со своим солнцем.

– А я-то весь вечер рисовала разноцветные цветочки. Раскидала их вдоль путей – так красиво было, а тут ты свет давай выключать. Что в темноте видно?

Мы вспоминали и смеялись.

– А помнишь, как ты меня стукнула по голове книжкой за то, что я у тебя эту лампу вырвал?

– Помню. Но ты в долгу не остался! Кто меня на диван толкнул?

– Слушай, я не ожидал, что ты повалишься, честно… Я даже испугался, когда ты заревела. Думал, ударилась сильно.

– Обо что? Там же мягко было.

– Мало ли.

– Нет, это я от обиды.

– И потом неделю не разговаривали…

– Смеяться некому, – улыбнулся Андрей. – Слушай, а давай железную дорогу сегодня достанем?

– Она что, жива ещё? – удивилась я.

– Ещё как жива! – воскликнул Андрей.

Мы быстрее побежали домой. Я заскочила к себе, бросила портфель и пошла наверх. Как-то в последнее время я нечасто приходила к Андрею: всё какие-то дела. То уроков по горло, то подруги придут, то подготовительные курсы начались… Всё время какая-то суета.

Когда я вошла, Андрей уже снял коробки с антресолей.

– Вот! – радостно воскликнул он. – Вытащил.

Мы поставили коробки с железной дорогой на пол. Не знаю, как Андрей, а у меня сердце замерло, когда я вновь увидела старые любимые вагончики и крохотный паровозик. Они были прежними, маленькими копиями большой жизни. Я осторожно достала вагончик-цистерну. Сколько раз мы за неё воевали с Андреем, не сосчитать.

– Нет, в моё депо цистерну! – пропищал Андрей и подмигнул мне.

Я захохотала. Мы быстро собрали рельсы замысловатым узором на гладком полу и встроили в дорогу два переключателя стрелок.

– Нарисуй свои цветочки-то, – попросил Андрей, – а я пока мосты из кубиков соберу.

– Как? И кубики живы?

– Это не те кубики. Эти кубики мы Лёньке купили, но ещё не подарили.

– Они, поди, упакованы?

– Нет. Они в коробке. Мы осторожно. Не боись.

Я нарисовала разноцветные цветочки, вырезала их и разбросала вдоль железной дороги.

Потом Андрей откуда-то достал те самые немецкие домики, которые дядя Толя привозил из командировок и которые они вечерами с Андреем клеили. Мы расставили домики вдоль дороги. Как это было здорово!

– Что мы раньше их не доставали? – сам себя спросил Андрей.

– Слушай, я даже не знала, что они у тебя живы. Давай депо клеить!

Мы притащили альбом, краски и клей. Через час депо были готовы.

– Как прежние, – ласково погладил бумажный домик Андрей.

– Ну, давай, сцепляй вагоны, – попросила я.