Я и Тёмка

– Там «скорая»! Ты видишь? Там «скорая» стоит у входа! – закричал Андрей через плечо.

– И что? – почти неслышно произнесла я, но Андрей меня понял: остановился, нагнулся и стал тяжело дышать.

– Ну, минут на пять. Да? Не больше? – спросил Андрей.

– Мы автобус прождали, а потом сюда мчались, – уже внятно удалось проговорить мне.

– Всё понятно. Я побежала. Вот вам деньги на лимонад и мороженое. Охладитесь! Маме спасибо, Оля.

С этими словами тётя Галя заторопилась в театр.

– Вот для кого «скорая»-то была! – тяжело вздохнув, сказал Андрей.

– Для кого?

– Для нас, разумеется. Ты куда предпочитаешь, в реанимацию или сразу в морг?

– Слушай! Мне так хорошо, что я, пожалуй, ещё поживу.

– Хорошо?

– Ну да! Хочется лечь, закрыть глаза и улыбаться…

– Противоречивые желания.

Или лечь, закрыть глаза и, например, уснуть. Или улыбаться.

– У тебя что, вредность повысилась? – ехидно спросила я.

– Я заразился, – беззаботно ответил Андрей.

Оранжерейный

– И вообще, он какой-то… – я не знала, какие слова подобрать: внутри всё кипело и булькало.

– Какой? – спросила Яська.

– Кашемировый!

– Какой? – изумилась Яська.

– А… Какой, какой! Какой – сказала!

– Подумаешь, не хочет участвовать в школьных мероприятиях. Не все активные, как ты. Я, например, в школе тоже не особо выступаю: отучилась – и утекла. Я к тому, что не все готовы в ней жить.

Я покосилась на подругу:

– Это интересно! Для себя же, получается, палец о палец ударить не хотите? Школа – это просто название. Она для нас всё делает. Назови её Клуб по интересам «10 лет вместе»… или ещё как-нибудь… суть-то одна!

– Ну что она такое для нас делает?

– Да всё! Учат нас там, крышу нам дают. Да, да! Нечего глаза округлять. Где бы ты болталась полдня, если бы не школа… Не надо ничего отвечать. И поесть там недорого, и развлечься, и потрепаться с друзьями. Их, кстати, на всю жизнь многие выбирают именно там. Или это для тебя новость?

– Тебе на собраниях выступать.

– А есть люди, которые всё это игнорируют. Живут какими-то своими непонятными интересами. Ты всё сделай для других, а потом для себя, драгоценного!

– Ты так считаешь?

– Я так считаю!

– Сейчас так не бывает.

– И сейчас так бывает.

– Ты максималистка.

– Да!

– Вон он, кстати, идёт, – показала Яська.

– Пошли на другую сторону, пока не заметил, – я резко потащила подругу через дорогу. – Он меня так достал! Я даже смотреть на него не могу. Веришь?

– Верю.

– Весь выглаженный, с иголочки.

– И чудесно…

– А меня это бесит! Я могу форму носить и носить. А он чистит костюм каждый день, рубашка новая каждый день… Всё блестит, шуршит и пахнет.

– Ну и что в этом плохого? Просто замечательно!

Но я не слушала подругу, разговаривая сама с собой:

– Никогда не пропустит обед или ужин. Гром и молния, потоп, да что угодно! Сначала покушает, потом всё остальное.

– Это тоже правильно. «Голодное брюхо к учению глухо».

– А как над ним трясутся все! «Андрюшенька, Андрюшенька, зайчик». Тьфу! Зайчик под метр девяносто уже. Башенный кран!

– Да, – мечтательно закатила глаза Яська. – Я люблю высоких.

– Ты меня слушаешь вообще?

– Слушаю, но пока ничего не понимаю.

– Чего не понимаешь?

– Из-за чего ты на него взъелась?

– Объясняю: нам поручили организовать школьную дискотеку. Я подумала: прекрасно, есть на кого положиться. Конечно, организуем. Меня же ответственной поставили! Я должна команду собрать. Думала, он первый в этой команде будет, а он сразу нос воротить стал.

Сказал, что сам не танцует, что ему по барабану, как дискотека будет проходить, где она будет проходить и вообще будет ли она проходить!

– Дискотека – это святое, – проникшись, ответила Яська.

– Это школьное мероприятие в первую очередь. Во вторую, его ждут все старшие классы. Или наоборот. Сначала – его ждут все, а потом уж это мероприятие. В-третьих, я одна его не потяну. Музыка там, светомузыка, украшения и прочее. Это очень большая задача. Я даже не сомневалась в нём, а он – бац! – и так подвёл. «Не буду, – сказал, – участвовать в этой глупости!»

– Так и сказал?

– Так и сказал!

– Ну и что ты теперь делать будешь?

– Что делать? Буду просить Лёшку с Димкой, Алексея с Сергеем… Что я могу ещё сделать? Я же сама эту светомузыку не найду. И музыку не подберу. Нужны какие-то кассеты, диджей какой-то. О! Не спрашивай… Меня сразу колотить начинает!

– Пошли обратно, он уже ушёл.

– Пошли. Он с детства такой. Над ним все всегда тряслись. Бабушка его с нами до пятнадцати лет во двор выходила. Представляешь? Караулила. Из двора он носа не высовывал! Я уже в музыкальную школу ходила сама, а он ещё дальше булочной не выползал. На дни рождения к одноклассникам его не пускали, а теперь он и сам не хочет.

– Избалуют, – многозначительно ответила Яська.

– Да уже! Что Андрюша пожелает, то мама в клювике принесёт. Хотя там и наоборот бывает. Что она скажет, то и делает. Вот скажет ему – в театр, попробуй его на улицу вытащи! Да никогда! И что ты думаешь, ему театр нужен, что ли? Нет. Просто мать сказала – и всё!

– Да… Вырастили оранжерейный цветочек, – сказала, кривясь, Яська. – Действительно, какой-то не такой. Предпочитаю, когда слушают не маму, а меня.