Я и ты

Все это, как говорила Мишина мама, жизненно, однако для книги, тем более чтобы пересечь финишную черту, как-то мелковато, приземленно. Что-нибудь такое сочинить, более возвышенное, о чем еще не сказано. Ну и плохие из нас поисковики, не там ищем тему, а она же близка обоим и лежит на поверхности. Паралимпиада. Семейным дуэтом мы работали и в Лондоне, и в Сочи, оказались в эпицентре фантастического зрелища, достойного пера Станислава Лема или Рэя Брэдбери. Вместе с тысячами обыкновенных любителей спорта мы были живыми свидетелями того, как на наших глазах невероятное превращается в очевидное. «О, сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух…» Отнесли бы эту поэтическую строку к паралимпийцам. Действительно, сколько еще суждено познать, раскрывая истинный потенциал человеческих возможностей.

Все – возвращаемся из «Ашана» и приступаем.

По финишной прямой лондонского олимпийского стадиона, словно экспресс «Javelin», доставлявший болельщиков, неслась по рельсам телекамера, дабы показать нам все нюансы и напряжение ожесточенной борьбы. Скорость ее передвижения строго рассчитана. Понятно, когда она не поспевает за бегом Усейна Болта, за ним и на коньках далеко не все, даже известные скороходы поспеют. Но когда эта камера с трудом догоняет (а то и вообще угнаться не может) несущихся по дорожке паралимпийцев, да еще на колясках…

В тот прохладный лондонский вечер, о котором мы рассказываем, мало было людей счастливее Романа Капранова и печальнее, чем китаец Чанг.

– Я проиграл русскому, буду ругать себя и плакать до тех пор, пока дома мне не простят этого поражения, – девушка-волонтер, владеющая китайским и русским языками, практически дословно перевела нам стенания Чанга.

– Я выиграл у двух китайцев! Никто не ожидал от меня такой прыти, и я сам тоже, их ведь все считали фаворитами, – пулеметной очередью выпалил Роман, едва отдышавшись после бурного финишного рывка, и радость бликом тысяч светильников озаряла его вытянувшееся от усталости и громадного напряжения лицо.

Это был финал бега на 200 метров. Неуловимые мгновения, отделившие атлета из Нижнего Новгорода от дышавшего ему в спину Чанга, привели Романа на верхнюю ступень пьедестала почета.

Он спустился с него, целуя и нежно поглаживая медаль, как родители ласково гладят по головке свое юное чадо.

– Я никому не говорил, но с самой первой своей тренировки, когда только записался в секцию легкой атлетики, тайно мечтал: вот если добьюсь своего, попаду на Паралимпийские игры, постараюсь быть первым.

– Месяц назад на этом же полуовале блистал Усейн Болт, он чем-то помог вам? – спрашиваем мы.

– Еще как! Мне кажется, я досконально изучил его бег, каждый шаг, как он стартует, где ускоряется, включая свою пятую передачу, нет, даже шестую, а то и седьмую, когда начинает мощно накатываться на финиш. Уникальный парень, мне бы хоть чуточку его класса.

– Не надо скромничать, вы тоже молодец, и победили, и рекорд установили.

Хорошо помним гул, который грозной волной зрительского цунами переливался по стадиону, когда уникум из Ямайки рвался к своей очередной олимпийской награде. Но сейчас реакция трибун показалась еще более сильным тайфуном. Было такое ощущение, что все самолеты, ожидавшие взлета в аэропорту Хитроу, разом поднялись в воздух. Рев, как от двигателей, стоял невероятный.

– Я, когда еще только готовился к старту, боялся поднять голову. Понимал, народу много, но чтобы столько… восемьдесят тысяч! Обомлел, – эмоции по-прежнему захлестывали двадцатидевятилетнего Капрапова. – Мне казалось, что в Англии так болеют лишь на футбольных матчах.

– Роман, скажите несколько слов о себе.

– Ничего особенного, может, только то, что родился я 7 ноября, не очень четко, но все-таки немного помню, как у нас в Нижнем отмечали этот день. Музыка, на улицах толпы, дома пекли мои любимые пирожки с капустой и яблочным повидлом, мне говорили – большой праздник, но какой, конечно, понять не мог, мал был. Эти пирожки ждали меня, когда я впервые выиграл звание чемпиона мира. Наверное, и сейчас спекут, а может, яблочный торт, я его тоже люблю.

Трибуны метали гром и молнии, а на зеленом прямоугольнике стадиона… метали диск мужчины. Ах, какой молодчина Леша Ашапатов, как же мы переживали за него! И Алексей, богатырь из Сургута, не подвел. Долго-долго парила в небе увесистая летающая тарелка, запущенная его могучей рукой, пока не спикировала на отметке за 60 метров. Сибиряк намного, сразу на три метра, превысил свой собственный мировой рекорд.

– По метру за каждый месяц моей дочурки, ей как раз сейчас столько, – улыбался счастливый молодой отец, атлетичностью и статностью очень походивший на другого сибиряка, Александра Карелина.

– Алексей, вы теперь уже трехкратный паралимпийский чемпион и еще четыре раза выигрывали чемпионат мира, дважды – чемпионат Европы, можно, наверное, успокоиться в свои тридцать девять лет?

– Я – мичуринец, а Мичурин, как вам известно, не ждал милостей от природы. Я тоже не жду, я работаю, пока Бог снабжает еще силушкой.

– То есть, вы из тех людей, кому покой только снится?