Я и ты

На улице Рылеева работал один из первых в Москве частных ресторанов. Кухню мы опробовали, когда не так давно обмывали здесь звание судьи международной категории Важика Микаэляна, который по этому случаю специально прилетал из Питера. Кухня разнообразная, на любой вкус. Такала должно тоже понравиться, решили завезти его сюда и скромно пообедать. За столом он рассказал, что вырос в небольшом городке и сейчас в нем живет, и, как мы поняли, главная там достопримечательность – конный круг в центре. Не представлял, что Москва такая одновременно и старая, и современная и что столько народу везде.

Под пару рюмок водки Такала разошелся и попросил заказать ему черной игры, никогда ее пробовал, в Финляндии она очень дорогая. Это никак не входило в наши коммунальные планы. От слова «коммунизм», который еще не наступил в отдельно взятой стране, и неизвестно, наступит ли. Пришлось раскошелиться, а заодно и вспомнить недобрым словом челековских начальников, которые забыли снабдить нас необходимой суммой для встречи нужного гостя.

Я поняла: губа – не дура, аппетит приходит во время еды, ведь предстояли еще сегодняшний ужин и целый завтрашний воскресный день, а потому прямо из ресторана позвонила свекрови, попросила ее сделать любимые блинчики с мясом, а сама решила отказаться от вечерней прогулки по столице (ничего, поедут вдвоем), замесить тесто и слепить домашние пельмени и пирожки. Все дешевле станет, и русской гастрономической экзотики гость отведает.

Как рассказывал мне Миша, вернувшись поздно вечером домой, те самые звуки – «Ага! Оооо!» – звучали еще громче, когда они с Садового кольца повернули у площади Маяковского на улицу Горького и Такала увидел перед собой всю эту величественную кремлевскую панораму.

Утром, после гостиничного завтрака, мы забрали гостя и повезли по Рублево-Успенскому шоссе на загородную прогулку. Все-таки какая в тех местах дивная природа и как красиво, змеей, извивается Москва-река! Доехали до Николиной горы, пора было возвращаться, но Такала попросил покатать его еще, уж очень, как он сказал, это напоминало ему родные места. В Жуковке он прикупил сувениров, а когда возвращались – с чего это вдруг? – произнес: в Москве надо строить больше магазинов. Мы отшучивались: передадим ваши пожелания куда следует, их обязательно услышат.

– Господин Такала, мы с Михаилом хотим вам преподнести сюрприз, – сказала я, когда, возвращаясь по Кутузовскому проспекту, мы проскочили гостиницу «Украина». – Обедаем и ужинаем сегодня у нас дома, специально приготовили для вас русскую еду.

Видели бы вы, с каким наслаждением он вкушал пельмени в бульоне и просто со сметаной, как, причмокивая от удовольствия, уплетал за обе щеки блинчики свекрови, они действительно, как всегда, были хороши. Но и мои расстегаи с грибами не хуже…

И за оба дня мы ни разу не поговорили о боксе.

Как же я торопила время, чтобы дожить до этого понедельника и завершить, наконец, свою почетную, но мучительную миссию. Мы с преогромным удовольствием сдали знатного гостя в руки начальства. В офисе его встретили с распростертыми объятиями и поцелуями, и, чтобы начало двусторонних переговоров сразу двинулось по веселой восходящей, их из кабинета перенесли в гостиничный ресторан. Взглянув на накрытую поляну, в центре которой красовалась литровая бутылка «Столичной», г-н Такала выдавил из себя знакомое «Ага! Оооо!» Но, к чести своей, отложил прием спиртного до обеда, на завтраке вроде как неудобно нарушать бытующие на его родине традиции.

За обильным приемом пищи (меня не игнорировали, тоже пригласили) обсудили многие детали. Такала еще раз подтвердил, что премиальные – его забота. Все хорошо, но нужно узаконить грядущее мероприятие, придать официальный статус предстоящему матчу. «Челек» пригласил промоутера, выступает в важной роли и посредника, и спонсора, но этого недостаточно, должна быть еще серьезная боксерская подпорка. А значит, надо выиграть сражение за слом существующих запретов и предубеждений у такого полководца бокса, как Павел Романович Попович, возглавлявшего всесоюзную любительскую Федерацию. И тогда в бой идут одни старики с Эдмундом Чеславовичем Липинским во главе.

Я не присутствовала при тех жарких спорах, при которых разворачивалась дискуссия, и рассказываю о них со слов Михаила. Как будто не было горбаческого клича о перестройке. Она, хоть и робко, повлекла за собой и определенные перемены в спорте. Аргументы Липинского и его коллег звучали веско: мол, вступили уже на профессиональную тропу футболисты, хоккеисты, теннисисты, а чем боксеры хуже. Не все смогли пробиться в любительскую элиту, это крайне сложно при наличии многих равных по силам мастеров, так надо дать им возможность продолжить свою карьеру на профессиональном ринге, заработать там себе средства на жизнь. Иначе люди теряют всякую надежду, бросают тренировки в расцвете лет. Влиятельно выглядели и аргументы самого «Челека», который к тому времени уже создал профессиональные команды по бильярду, велоспорту и автогонкам и теперь готов перенести свой опыт в боксерскую среду.