Я и ты

На следующий день весь «Челек» погружен был в идею, которую с доставкой на дом, расположенный с тыльной стороны гостиницы «Украина», и со свежим ветром с Москвы-реки занес Михаил. Сразу совещание у гендиректора, планы, раздумья, как пробить еще одну брешь в стене противостояния профессионализму в спорте.

Я была посвящена в эти тайны мадридского двора, поскольку, в конце концов, нам с Михаилом досталась почетная обязанность встретить на Ленинградском вокзале поезд из Хельсинки, который доставил в столицу финского господина Калеви Такала. Он приезжал в субботу утром, никому из начальства «Челека» не хотелось тратить на него выходные, вот и решили: кто идею занес? Михаил? Раз с ней взялся за гуж, не говори, дорогой, что не дюж. Гостиницу мы закажем, а вы уж, будьте добры, встретьте и ублажайте драгоценного гостя оба дня до свидания в офисе в понедельник.

И мы ублажали. О, это были незабываемые дни!

На вокзал приехали заранее, подогнали наши старенькие «жигули» почти к самим платформам, заплатив каким-то мускулистым типам с далеко не интеллектуальным взором, но зато с повязками на рукавах. Там же было два шлагбаума, так что и денег отвалили им дважды. То, что делалось тогда на московских вокзалах, описать невозможно, они стали похожи на один сплошной «бомжатник». Не то что раньше – чистота и порядок. По всей платформе вагоны облепили, как назойливые мухи, лица, занимающиеся частным извозом, опять же только свои, известные тем охранникам бандитской наружности при въезде. Они рвали чемоданы из рук вновь прибывших, навязывая свои услуги. Да ладно бы только они. Мадам легкого поведения и нелегкой судьбы всех возрастов тоже хватало. Наметанным взглядом, выстроившись вдоль состава, они выискивали клиента, сразу, не отходя от кассы, как и водилы, тоже предлагали свои услуги.

Нам очень не хотелось, чтобы гость, которого мы встречали, все это видел, ведь первые впечатления всегда оседают глубоко, и, едва он ступил одной ногой на московскую землю, мы подхватили его и потащили к машине. Надо было видеть, с каким презрением и завистью смотрели на нас вокзальные проститутки. Узнать г-на Такалу не составило труда. Он кратко описал себя в телексе, и в этом мужчине лет под сорок, высокого роста и хорошо сложенном, а еще и симпатичном, мы быстро признали нужного нам человека. Английским языком он владел на нашем уровне, может, чуть лучше, поэтому общение завязалось без особого труда. Такала высказал желание посмотреть Ленинградский вокзал, но мы сделали вид, что очень спешим и сначала нужно устроиться в гостиницу, а с вокзалом он познакомится, когда будет уезжать. При выезде с нас опять потребовали деньги, уже другие жлобы с теми же повязками. Мы отдали, не стали спорить, что уже платили, лишь бы скорее отделаться и убраться из этого привокзального гадюшника.

В гостинице тоже пришлось оберегать нашего гостя от уже прописанных здесь местных барышень, дежуривших и у входа, и внутри. Признаться, мы чувствовали себя несколько неловко от этой откровенной, без всякого стеснения, картины маслом «все на продажу». Такалу поселили в полулюкс на четвертом этаже, правда, с окнами во двор – с видом на Москву-реку не было свободных номеров. Когда все вместе покидали гостиницу, Миша потряс издали перед администратором какой-то кожаной книжечкой и попросил излишне не обременять и не беспокоить важного гостя, а главное – проследить, чтобы девчата в чересчур коротких юбках и прозрачных, застегнутых на одну пуговичку кофточках, не очень досаждали ему. Женщина кивнула головой: мол, я поняла.

Позавтракать заехали к нам домой, стол еще до отъезда на вокзал накрыли, обильный по нашим понятиям, а затем покатили смотреть Москву. Миша показывал и одновременно рассказывал. Начали с Новодевичьего монастыря. Теперь уж впечатлений набиралась я. От гостя. На его лице, казалось, застыло выражение постоянного удивления, извините за грубость, да он просто ошалел, что Москва такой громадный и красивый город. Неужели до Финляндии дошла эта злобная глупость, что она – большая деревня? Вертел головой налево-направо и только вскрикивал, как малое дитя, мне даже трудно передать этот изрекаемый им звук, что-то вроде: «Ага! Оооо!» Восторг достиг апофеоза вместе с выражением на лице и соответствующей звуковой реакцией, когда Миша остановил наш драндулет у смотровой площадки Ленинских гор. День теплый, солнечный, весь город словно на ладони. За рекой Лужники, вдали купола Кремля и Останкинская телебашня. Хотели дальше поехать в центр, но отложили на вечер, пусть полюбуется столицей при огнях. Да и почувствовали, что с дороги и от этой затяжной экскурсии с обилием свежих впечатлений Такала подустал, пора где-нибудь отдохнуть и перекусить.