Я иду искать

До сих пор ему казалось, что он готов к тому, что должен увидеть, но теперь взгляд словно примёрз к тянущейся по полу от окна бледной дорожке света, и не было сил поднять глаза, хотя он чувствовал, что тот, на кого он боится взглянуть, находится в нескольких шагах от него. И тогда прикованный к стене человек медленно поднял голову. В этот момент Антону показалось, что чья-то рука мягко взяла его под подбородок, заставив оторвать взгляд от полосы света на полу, и он против своей воли повторил жест Сергея так, будто был его зеркальным отражением. Их взгляды встретились, Антон почувствовал, что расширенные зрачки того, к кому его так невыносимо влекло, как две чёрные воронки засасывают его волю. Он понимал это, и даже подумал, что у него хватит сил сопротивляться, но сопротивляться не хотелось. На периферии сознания промелькнула мысль, что, наверное, тёмная болотная трясина тоже кажется кому-то притягательной, ведь тонут же люди в болоте. Но, видимо, какая-то часть его всё же противилась этому, а может быть, вместе с кровью Сергей терял и свой гипнотический дар, потому что через какое-то время Антон осознал, что протянувшаяся между ними невидимая нить ослабла, а потом Сергей и вовсе опустил глаза, его лицо сделалось совершенно безучастным. Кровь толчками выходила из порезов на запястьях, сбегала к плечам беспорядочными ручейками, образовывая вокруг шеи подобие жуткого ожерелья. Антон вдруг подумал, что для обычного человека её слишком много, и его охватило какое-то странное возбуждение, становящееся только сильнее от попыток взять себя в руки.

— Чего ты хочешь от меня? — спросил он, чтобы просто услышать собственный голос, будто этим мог развеять пугающее и будоражащее наваждение. И, как ни странно, это помогло.

— Я? Хочу чего-то от тебя? Ты снова задаёшь не тот вопрос, который хочешь задать. — Голос Сергея звучал очень тихо, но знакомые насмешливые нотки почему-то успокоили Антона ещё больше. — Если я даже попрошу тебя о чём-то, ты всё равно не сделаешь этого. Нет, это ты чего-то хочешь от меня, ты ведь сам пришёл сюда. Я не звал тебя, хоть и мог бы.

— Ты говорил, что тебя нельзя убить.

— Убить? Нельзя. Но любую физическую оболочку можно разрушить.

— Я… могу тебе помочь?

— Мог бы, если бы хотел этого. А ты действительно этого хочешь?

Антон почувствовал, как его снова захлёстывает горячая волна схлынувшего было возбуждения. Сердце гулко забилось, казалось, возле самого горла, во рту пересохло. Он вдруг отчётливо осознал, что имеет сейчас власть над этим человеком — над человеком, который совсем недавно мог подчинять его себе без всяких усилий, одним лишь фактом своего существования. Мысли и желания водили в его душе лихорадочный хоровод, ему хотелось сразу всего — дать свободу своему недавнему хозяину, упасть перед ним на колени и просить позволить служить ему, или, мстя за свою зависимость, изо всех сил наносить удары по этому красивому лицу, по безупречно сложенному, но беззащитному теперь телу, попробовать на вкус его кровь, вцепиться зубами в его горло… Он снова попытался овладеть собой. Вдруг Сергей ещё способен читать мысли? Подумав это, Антон почувствовал, что его щёки заливает краска.

— Да, я хочу помочь тебе. Если смогу попросить взамен…

— Нет, — Сергей не дал ему договорить. — Торговаться с тобой я не буду, ни одна физическая оболочка того не стоит. Даже жизнь того не стоит, если это вообще можно назвать жизнью. Одиночество, равнодушие, когда эмоции — лишь понятие, хранящееся в памяти. Существование, превращённое в вечную жажду и вечную охоту. Ты уверен, что хочешь этого?

— Да.

— Хорошо. Это будет моим прощальным подарком. Подойди.

Антон сделал несколько шагов. Теперь они стояли почти вплотную.

— Что я должен делать?

— Обменяться со мной кровью. И… — Сергей на миг задумался. — И чем-то вроде поцелуя. — Он через силу усмехнулся. — Брудершафт.

Антон застыл. Он чувствовал тяжёлый, сырой, терпкий запах, одновременно влекущий и пугающий.

— Тебе страшно?

— Нет.