Я иду искать

Забыв о собственном нахальстве, Максим толкнул дверь. Небольшая комната была залита серым утренним светом, льющимся в проём между раздвинутыми плотными занавесками. Неприятно знакомая комната… и — пустая. Максим осторожно вошёл. Разбросанная по стульям одежда, кровать со скомканным покрывалом, на полу возле неё — полная пепельница.

— Сергей?

Квартира ответила гулкой тишиной. Максим как-то очень явно ощутил, что действительно один. Он вышел, с самому ему непонятной осторожностью прикрыв за собой дверь, и вернулся на кухню. Распахнул окно — то ли для того, чтобы разогнать остатки табачного дыма, то ли чтобы просто совершить хоть какое-то действие. Чёрт знает что… Даже опьянение перестало ощущаться. Максим стоял у окна, глядя на пустую ещё улицу, и вдруг его словно током ударила мысль — а он ведь сейчас прекрасная мишень! Резко отпрянув и захлопнув окно, он вернулся к столу и сел, прислонившись спиной к стене. Из желаний у него, кажется, осталось только одно — ничего больше не делать. Он опёрся о стол и опустил голову на руки, поддавшись почти непреодолимой потребности закрыть глаза, сознавая, что погружается в дремоту, которую не могли развеять даже мысли о том, кто в любой момент может оказаться рядом. Впрочем, мысли об этом были ленивыми, казалось, у них просто не было сил превратиться в угрожающие, всего лишь — бесстрастная констатация факта. Вампир… ну и ладно.

Максим вздрогнул и поднял голову, чувствуя, как улетучиваются остатки сна. Впрочем, щелчок замка ему вряд ли приснился. Он прислушался, но до него доносился только уличный шум из неплотно прикрытого окна. Максим с трудом поднялся и поморщился, ощутив, как онемело тело после сна в неудобной позе.

— Сергей?

— С добрым утром, Макс. — Сергей, улыбаясь, стоял на пороге кухни.

— Скажи пожалуйста, мне приснилось, как хлопнула дверь, или на этот раз ты действительно вошёл через неё, а не просто материализовался из воздуха?

— Я действительно вошёл через неё. Тем более, что из воздуха я материализовываться не умею, вот это могло тебе только приснится.

— Но то, что через дверь ты не выходил, мне не приснилось.

— А, вот ты о чём… — Сергей рассмеялся. — Я же предупредил, что оставляю тебя одного. Ты что, искал меня?

— Ага, сделал такую глупость. В комнате тебя не было.

— Тебя это напугало?

— Меня это удивило. Ты что, сквозь стены проходишь?

— Фу, Макс, ты же реалист! Через стены нельзя ходить, на то они и стены.

— Сергей, прекрати издеваться. Ты что, пользуешься окном вместо двери?

— А что в этом такого?

— Ну, не знаю… Подожди, правда, что ли?

— Да.

— Зачем?

— Если честно, сам не знаю. — Сергей сел на только что покинутый Максимом стул и прикрыл глаза. — Когда человеку снится, будто за ним кто-то наблюдает, когда проснувшись среди ночи он ощущает след чьего-то присутствия, это не всегда сон.

— Ты хочешь сказать, что гуляешь ночами по чужим балконам?

— Иногда я даже сижу на внешних подоконниках.

— Ты не вуайерист?

— Кто?

— Извини. Я не выспался и говорю глупости.

— Кофе сделать?

Максим кивнул, мысленно вздохнув с облегчением. Ещё не хватало объяснять ему, кто такие вуайеристы. Он посмотрел, как Сергей достаёт банку с кофе, ставит на плиту турку, и невольно покачал головой. Вампир… смесь равнодушного, какого-то животного цинизма и наивности человека, далёкого от всего, чем забиты головы каждых девяноста девяти человек из ста. Причём и то, и другое, одинаково способно вызвать неловкость.

Сергей вдруг рассмеялся.

— Макс, я понял… Нет, я наблюдаю только за спящими.

Максим снова покачал головой и усмехнулся.

— Ну и зачем?

— Что зачем?

— Зачем ты наблюдаешь за спящими?

— Правда, сам не знаю. Может, из зависти. Я почти забыл, что такое человеческий сон.

— А… если окно открыто?

— Зачем ты спрашиваешь это? Ты же знаешь, что я не могу войти внутрь. Если бы мог, то этот дом за одну ночь превратился бы в склеп. И не только этот. Создавая таких, как я, природа создаёт и ограничения для них. Многие… Не смотри так, Макс, тебе лучше никогда не узнать подробности. — Сергей поставил на стол две дымящиеся чашки.

Максим поймал себя на мысли, что впервые видит его так близко при дневном свете. В груди едва шевельнулся привычный холодок — нет, не страх даже, какой уж тут страх, когда ночь напролёт пили вместе. Скорее, это было ощущение того, насколько близка и реальна изнанка привычного мира. Ведь знание о том, что эта изнанка существует, и сознание того, насколько размыта отделяющая её грань, совсем не одно и то же. И сейчас, глядя на Сергея, Максим чувствовал, что для него эта грань истончилась донельзя.

— Сергей… Ты дейстивтельно не можешь войти даже в открытую дверь, пока тебя не позвали?

Тот отрицательно помотал головой.

— А если позвали?

— Тогда войду в любую. Макс, что ты так на меня смотришь?

— Но свою-то ты открывал ключом.

— А… Ну да. Могу открыть ногой, плевком, дуновением. Фомкой, отмычкой, дамской шпилькой. А могу и ключом. — И без того негромкий голос Сергея стал ещё тише, а черты его лица словно окаменели.