Я иду искать

Он сделал несколько шагов и остановился перед Максимом на расстоянии вытянутой руки… или, даже, ближе. Максим почувствовал, как по спине побежала холодная струйка пота, он проклинал себя за то, что дал волю дурацкому любопытству, пробудившему то, чего он, похоже, и ждал и, одновременно, не ожидал. Лицо Сергея было мёртвым, на серой коже в некоторых местах странно выделялись, словно просвечивали сквозь неё, кровеносные сосуды. Остекленевшие глаза без всякого выражения смотрели сквозь Максима, и он вжался в косяк двери, заметив между приоткрытыми, застывшими губами острые кончики клыков.

— Господи… отойди! — Максим невольно выставил вперёд руки, словно желая отодвинуть от себя то, во что превратился Сергей, и почувствовал, что они упёрлись в камень… в мёртвое, окоченевшее тело. Остановившиеся глаза внезапно сфокусировались на его лице, но в них не было жизни.

— Сергей, пожалуйста… — Максиму казалось, что он сейчас задохнётся, но не от страха, а от дикой безысходности. — Сергей, ты слышишь меня? Ты был готов помочь мне…

Посеревшие губы с трудом шевельнулись.

— Ты поверил…

— Поверил. Глупо, да? Зря? — Максим опустил руки, больше не пытаясь отстранить от себя мёртвое тело, и закрыл глаза. Он сам удивлялся отсутствию страха. Только тоска, усталость, безнадёжность. Слишком много всего произошло, слишком большой груз тянулся за ним целых десять лет, и теперь Максиму даже хотелось, чтобы всё закончилось. — Я же твой противник, как я мог забыть! Твой несостоявшийся убийца. Всё нормально… это просто справедливо.

Он замолчал. Все чувства схлынули, он просто стоял, прислонившись к двери и закрыв глаза. Ничего не происходило, и это почти разочаровывало. Время казалось резиновым. Одна, пять, десять минут? Максим открыл глаза. Он был на кухне один. На столе всё так же стояла чашка с кофе, правда, теперь она была одна.

Максим тяжело опустился на стул и уронил голову на руки. Надо бы уйти отсюда. Наверное, надо. Но не было ни сил, ни желания. Вообще ничего. Хотя, сквозь опустошённость настойчиво пробивалось чувство, поначалу смутное, но постепенно переходящее в уверенность — ему ничего не грозило. Действительно ничего не грозило. Буквально двадцать минут назад Сергей заикнулся о том, что блуждает ночами по балконам, заглядывая в окна, и просто наблюдает, повинуясь какому-то из своих инстинктов. У Максима возникло ощущение, что и сейчас произошло нечто подобное, что Сергеем владели не жажда, не голод, а какая-то тоска… тоска по жизни.

Едва слышный шорох заставил Максима вскинуть голову. Сергей стоял в дверях кухни. Его лицо больше не казалось мёртвым, в глазах было что-то, похожее на сожаление.

— Макс, чего ты мне наговорил? Я не собирался убивать тебя, если ты это имел в виду.

— Но ведь хотел.

Сергей отрицательно покачал головой.

— Почему ты не понимаешь, что некоторые вопросы не нужно задавать? Попытки ответить… вынуждают к некоторым действиям. Меня притягивает живая кровь, ты же знаешь это. Но я не собирался лишать тебя её. Только не тебя!

— Тогда почему ты удивился тому, что я тебе поверил?

— А разве я удивился?

— А что ты сделал?

— Попытался напомнить тебе о том, что ты мне поверил.

Сергей поставил принесённую пустую чашку в мойку и усмехнулся.

— Иногда я страшно выгляжу, да?

— Ну… скажем так — не лучшим образом.

— Я не знаю, как я выгляжу.

— Сейчас — вполне нормально. — Максим провёл рукой по щетине на подбородке и усмехнулся. — Наверное, в отличие от меня.

— Это как раз поправимо. В ванной есть…

— Всё, кроме зеркала.

— А, вот ты о чём. Ну, извини. Тогда просто выпей кофе, прими душ, если хочешь…

— Сергей, похоже, я сам виноват.

— Забудь. Я больше так не сделаю.

— Я тоже. Но всё равно прости. — Максим глотнул ещё тёплый кофе и совершенно искренне добавил, — А кофе ты варишь превосходно.

— Спасибо!

От того, как Сергей улыбнулся в ответ на эту простую похвалу, Максиму внезапно стало не по себе. Его улыбка была такой счастливой, что, как комок к горлу, подступило понимание — привычные бытовые мелочи, совершаемые чуть ли не по инерции, обычные, каждодневные, рутинные для любого человека, для Сергея являются прикосновением к миру живых людей, недолгим, желанным и мучительным возвращением в жизнь. Максим вздрогнул, ощутив на себе взгляд — пристальный до осязаемости.

— Сергей? Что…

— Ничего. — Сергей отвёл взгляд. — Правда, Макс, ничего. Просто я знаю, о чём ты сейчас подумал… кажется, знаю.

— Вчера ты несколько раз повторил, что не умеешь читать мысли.

— Читать не умею. Но, видишь ли, я столько времени… столько десятилетий, столетий… разговариваю с воображаемыми собеседниками за неимением реальных, что научился думать одновременно за обоих. Я не читаю мысли, я их угадываю. И с течением времени угадываю всё точнее и точнее.

— Значит, у тебя, всё же, случаются и реальные собеседники, раз есть, чьи мысли угадывать?

— Конечно, случаются. — Сергей усмехнулся. — Ты, например.

— И что же за мысли ты угадал?

— Я не хочу повторять. Могу только ответить на них. Ответить?

Максим кивнул.