Я иду искать

Сергей никак не отреагировал на его слова, продолжая смотреть вниз. Максим проследил за его взглядом и увидел выходящего из подъезда Вадима. Сергей неотрывно следил за юношей, казалось, не чувствуя набухших в уголках глаз кровавых капель.

— Сергей?

Он не шелохнулся. Максим увидел, как его ноздри напряглись, будто по-звериному принюхиваясь к чему-то, и из одной показалась тёмная капля крови. Блестящий ручеёк пополз вниз, повторяя изгиб идущей ко рту хищной складки, и, обогнув плотно сжатые посеревшие губы, заструился по подбородку. Максим собрался с духом и крепко взял Сергея за запястье, потянув от окна. Тот неожиданно легко повиновался.

Максим втолкнул Сергея в свой кабинет и, подойдя к окну, закрыл жалюзи.

— Так лучше?

Сергей обошёл стол и опустился в нелюбимое Максимом и оттого задвинутое в самый дальний угол вращающееся кресло. Его движения были замедленными, но уверенными и даже грациозными.

— Эта стрела направлена в меня, Макс.

— Ты о чём?

— Я говорил, что этот парень похож на пущенную стрелу. Теперь я понял, что она направлена в меня.

— Почему тогда пули были направлены в меня?

— Макс, я не верю в совпадения. Случай дважды сталкивал его со мной, при этом позволяя уйти живым. Случай связал его кровью с Антоном, позволив тому вытащить его с того света. Теперь случай привёл его к тебе. Вот и думай, каким словом нужно заменить совершенно неподходящее здесь слово «случай».

— По твоим словам получается, что сознательно Вадим во всём этом не участвует?

— Нет. Он даже отдалённо не понимает, что с ним происходит. Тот, кто стоит за словом «случай», хочет добраться до меня, а Вадима он использует, сломает и выкинет обломки.

— Ты хочешь сказать…

— Да. Убьёт. Уничтожит в процессе. Этот мальчик для него просто средство. Цель — я. А тебя он боится.

— Почему? Что я могу сделать? Я ведь даже не понимаю ничего.

— Я тоже понимаю не намного больше.

— Но если ты так уверен, что являешься для него целью…

— Убей меня боже, Макс, но я не понимаю, почему! Даже приблизительно не представляю, кто до меня добирается и зачем.

— Но почему ты тогда уверен в этом?

— Потому что когда Вадим смотрел на меня в коридоре, то… Это трудно объяснить,

Макс. Кто-то смотрел на меня его глазами. И не просто смотрел. Это… если выражаться медицинским языком, это было как инъекция в мозг.

— Даже звучит дико.

— Ещё как, Макс, ещё как! Помнишь, я говорил, что мне удалось завладеть телом Антона, смешав наши сущности? Кто-то проделал это с Вадимом. Только если я действовал по наитию и не имел толком никакой силы, то этот «кто-то» гораздо сильнее и прекрасно контролирует ситуацию. И он специально выстроил всю эту цепочку. Кстати, Антон — одно из её звеньев, стоит поговорить с ним.

— Поговорить?.. — Максим почувствовал холодок в груди. Он не ожидал, что ему придётся увидеть Антона снова. Увидеть то, во что он превратился.

— Ну да, Макс. Я понимаю тебя, но это надо сделать. Хочешь, я поговорю с ним сам, без тебя?

— Думаешь, если я буду прятаться от него, мне станет легче?

— Макс, нельзя обвинять себя во всём, что происходит на твоих глазах.

— Свидетель всегда в той или иной степени соучастник.

— Ты это внушаешь своим пациентам?

— Я никому ничего не внушаю.

— Извини. Хотел пошутить.

— У тебя не получилось.

— Макс, зачем ты укоряешь себя в том, в чём ты не виноват?

— Если бы я тогда не начал за тобой следить, четыре человека остались бы в живых. Уж кому-кому, а тебе это очень хорошо известно.

— Тогда как ты можешь сейчас сидеть тут и говорить со мной? — Голос Сергея стал ещё тише, но теперь в нём не слышалось присущей ему мягкости. Тёмные глаза не мигая смотрели на Максима и в них застыла мертвенная, неестественная насмешка. — Как ты можешь спокойно смотреть на меня и рассказывать мне о своей раненой совести? А, Макс? Ты не думаешь о том, что во мне до сих пор есть частичка их крови?

Максим смотрел в его глаза и с каким-то даже удивлением понимал, что не прилагает никаких усилий, чтобы выдерживать этот взгляд. Эту застывшую, безжизненную насмешку.

— Тогда я искренне тебя ненавидел. Ненавидел до последнего момента. Того момента, когда мы стояли с тобой лицом к лицу. После этого ненавидеть тебя было бы уже лицемерием. Потому что я кое-что понял — и о тебе, и о себе.

— Что ты понял? Я имею право знать?

— Имеешь. Я понял, что подставил их под удар стихии. А ты — человек, который сам стал её жертвой, и её частью. Но, всё-таки, человек. И если я ошибаюсь, то поплачусь за это.

Сергей молча смотрел на него. В его лице не было никакого движения, никакого выражения во взгляде. Из неподвижно распахнутых глаз ушла насмешка, но в них не было также ничего, говорящего о том, что он как-то воспринял слова Максима. Что он их вообще услышал. Повисшая тишина казалась одновременно давящей и хрупкой, словно, нарушив её, можно было до боли порезаться её осколками.