Я иду искать

— Ваша фамилия не Шумахер?

— Кто? — В голосе Сергея было искреннее удивление.

Несмотря на то, что это казалось уже невозможным, машина понеслась ещё быстрее. Эйфория от ощущения скорости прошла, теперь Вадима уже мутило от страха. Он взглянул на Максима, казавшегося ему более рассудительным, но тот выглядел совершенно спокойным.

— Так почему моя фамилия должна быть Шумахер? — снова спросил Сергей.

— Шутка такая, — хмыкнул Максим, беря у него бутылку. — Шумахер — это гонщик. Кажется, на данный момент, никем не превзойдённый.

— Ах вот оно что!

В этот момент машину резко занесло и Вадим едва успел ухватиться за спинку переднего сиденья, чтобы не упасть. Сергей, еле вписавшись на сумасшедшей скорости между двумя машинами, резко вывернул руль, чудом не столкнувшись со встречным грузовиком, и, как ни в чём не бывало снова отхлебнул из бутылки.

— Как я понял, это был комплимент Шумахеру.

И Сергей с Максимом разразились, как показалось Вадиму, уже совершенно пьяным хохотом.

Вадим с нарастающим страхом смотрел, как они передают друг другу бутылку, продолжая словесную пикировку на тему автомобильных гонок, обгоняемых ими машин и факта существования ГАИ. Когда машина снова вильнула, едва не вылетев с шоссе, он не выдержал.

— Сбросьте скорость! Мы же разобьёмся к такой-то матери!

— Фу! Какой ты грубый.

Внезапно Вадим почувствовал, как в одну секунду намокла под лежащей на ней ладонью велюровая обивка сиденья. Ощутил, как в солнечном сплетенье завертелась ледяная воронка, скручивая внутренности. Атмосфера сгустилась до такой степени, что он сейчас задохнётся, просто не сможет вдохнуть этот тягучий, душный воздух… застоявшийся воздух нежилой, давно не проветривавшейся квартиры… холодная телефонная трубка чуть дрожит во вспотевшей руке, а из неё слышится мягкий, вкрадчивый, почти ласковый голос.

Этот голос.

Июньский вечер пять лет назад.

«— Ты хочешь меня убить?

— Честно ответить? Да.

— А не пойти тебе на…?

— Фу! Какой ты грубый.»

Сердце ухнуло куда-то вниз и замерло.

Вадим с трудом перевёл дыханье. Как мог он сразу не узнать этот тихий, мелодичный, обволакивающий голос? И эта интонация… такое не может быть совпадением.

— Сергей? — Собственный голос казался чужим, предательски обнажающим его страх. Сергей повернулся к нему и Вадим с ещё большим ужасом понял, что не ошибся. Понял по тому, какими спокойными, без тени вопроса были его глаза. — Сергей… кто вы?

— Я боялся, как бы ты раньше не узнал мой голос. Это просто счастье, что ты не видел меня тогда, а только слышал.

Вадиму показалось, что он сейчас захлебнётся тягучим как патока воздухом, наполненным его собственным страхом. Он чувствовал, что готов закричать, но крик застыл на губах. Рука нащупала ручку дверцы, на какой-то миг ему снова показалось, что он не сможет с ней справиться, но замок послушно щёлкнул, распахнувшаяся на немыслимой скорости дверца вырвалась из руки и снова с грохотом захлопнулась. Вадим вновь, уже обеими руками вцепился в ручку, не думая о том, что с ним будет, выпрыгни он из несущейся машины. На этот раз дверь оказалась заблокированной. Вадим изо всех сил ударил по стеклу.

— Открой! — Ужас на минуту уступил место злости. — Открой!

— Прекрати. Я не то, что тебе кажется.

— Открой!

— Ты хочешь погибнуть? Погибнешь!

— …твою мать!

— Это будет страшнее, чем разбиться.

— Молчать! — заорал Максим во всю силу лёгких, перекрывая крики обоих. В этот момент его с силой отбросило на спинку сиденья — машина неестественно резко остановилась. Все разом замерли. Максим прикрыл глаза и перевёл дух.

— Я чуть в кювет не вылетел, — сообщил Сергей в повисшей тишине.

Максим обернулся к Вадиму, не спускавшему с него глаз. Юноша явно ждал продолжения, с видимым облегчением предоставив Максиму ведущую роль, которую тот только что попытался на себя взять, внезапным окриком оборвав его с Сергеем.

— Десять минут сидим молча, — сказал Максим как мог спокойно. — Я собираюсь с мыслями и, когда пройдут десять минут, отвечаю на все твои вопросы. Подходит?

Вадим кивнул. Максим достал сигареты, надеясь, что тот не заметит, как дрожат у него руки. Посмотрев на юношу, он понял, что тот готов что-то сказать и повторил:

— Перекур — десять минут. — Голос слушался гораздо лучше. Вадим опустил голову и стал изучать обивку на спинке переднего сиденья.