Я иду искать

– Ого – сразу на весь Мир! – восхитился я. – С другой стороны, может оно и хорошо – сердиться вот так масштабно? Мелочность никого не красит.

– Тоже правда.

Он явно хотел сказать что-то ещё, но тут со сцены, то есть, с поляны раздался звонкий голос Таниты: «Всем хорошей ночи! Сейчас начнём!» – и мы послушно умолкли. Карвен, конечно, бывший государственный преступник, вернувшийся из ссылки специально ради удовольствия безнаказанно издеваться над трупами, а я, согласно одной из самых популярных среди столичного населения версий, вообще какой-то мёртвый древний магистр, воскрешённый сэром Джуффином Халли не то ради всеобщей погибели, не то просто от избытка энтузиазма, но это вовсе не означает, будто мы способны шептаться во время концерта. Так низко мы не падём.

Но пока над садом бывшей резиденции Ордена Потаённой Травы звенела не музыка, а тишина, воцарившаяся столь внезапно, что казалась своего рода звуком, глубоким, объёмным и мощным. Музыканты по-прежнему сидели на траве и не спешили ни подниматься, ни даже брать в руки инструменты. Но каким-то образом притягивали к себе внимание – стоило только на них посмотреть, и уже невозможно стало отвернуться. По крайней мерея застыл, как загипнотизированный. Глядел так внимательно, словно у меня на глазах разыгрывалось увлекательное действие, из тех, когда нельзя упускать ни единой детали. Хотя на самом деле на поляне не происходило вообще ничего. Я имею в виду, ничего такого, что можно увидеть глазами или услышать ушами. А так-то конечно происходило – одно из тех невообразимо важных, неопределённых и недоказуемых, но явственно ощутимых событий, о которых потом не получается рассказать даже самому себе. И вспомнить нечего. Но и забыть невозможно.

Похоже, они собираются вместе , – подумал я, сам пока толком не понимая, что за тайный для себя самого смысл вкладываю в это «вместе». Ивдруг вспомнил, что однажды уже был свидетелем чего-то подобного – полного единения большой группы людей. Магистр Нанка Ёк и другие члены Ордена Долгого Пути[9], такого древнего, что о нём и сведений-то уже не сохранилось, пришлось поверить на слово, что когда-то они действительно были настоящими живыми людьми, потом тысячелетиями скитались по каким-то невообразимым «тропам мёртвых» и наконец воскресли у нас на глазах; процесс возвращения к жизни оказался таким долгим и мучительным, что я бы, пожалуй, не рискнул повторить этот фокус в домашних условиях. И вообще ни в каких, сколько бы корзин с отборным спелым бессмертием ни маячило за финишной чертой.

Впрочем, дело сейчас не в этом. Просто люди Магистра Нанки, собираясь вместе, точно так же мощно и звонко молчали, пока их сознания сливались в единый поток. Но то члены древнего Ордена, в которых человеческого – одна видимость, а тут – просто музыканты перед выступлением.

Ничего себе дела.

Это была моя последняя мало-мальски внятно сформулированная мысль. Потому что потом раздался звук – один-единственный звук какого-то инструмента, скорее всего, струнного; впрочем, не факт. Я смотрел на сцену-поляну во все глаза – это кто начал играть? На чём? – но уже почти ничего не видел кроме восхитительного золотого тумана, в котором кружилась сияющая пыль, а тихий звук одинокой струны вдруг взорвался, как праздничный фейерверк и стал многоголосым аккордом, хором, бурей, землетрясением, сладким огненным ледяным дождём.

Всё это в один миг обрушилось на меня и поволокло за собой, не разбирая дороги, куда-то на потаённую изнанку этого Мира. Ну или просто меня самого. На самом деле, пока ты там – никакой разницы.

Когда идёшь на музыкальный концерт, обычно не ожидаешь столь масштабных потрясений. Даже если это не первое публичное выступление никому не известного Маленького оркестра, а гастроли мировых знаменитостей, всё равно. Потому что музыка это – ну, просто музыка, род искусства, воздействующего на сознание и тело человека посредством особым образом организованных звуковых последовательностей. Всё-таки не конец света. И даже не магия какой-нибудь высокой ступени – так мне казалось раньше. Теперь-то я уже не настолько глуп.

Не знаю, что со мной сталось бы, окажись я на этом концерте дюжину лет назад. Грохнулся бы в обморок? Превратился бы во что-нибудь маловразумительное на радость почтеннейшей публике? Чокнулся бы, ни сходя с места? Улетел бы навек в облака? К счастью, опыт многочисленных низвержений в Хумгат, путешествий на Тёмную Сторону и прочие мистические хлопоты, давно ставшие естественной частью моей повседневной жизни, успели изрядно меня закалить. Так что я и бровью не повёл. В смысле, не сошёл с ума и даже ни во что не превратился. А всего лишь блаженно улыбался в финале, размазывая по щекам неведомо откуда взявшиеся слёзы. Вот это, я понимаю, настоящая невозмутимость, железная выдержка, полный самоконтроль.