Я иду искать

– А есть и такая примета? – обрадовался я. – Надо же, никогда не слышал! Ясно теперь, почему у меня такая интересная жизнь. Я же его постоянно встречаю, в самое разное время суток. И, слушай, всё сходится: то счастье, то опасности, то какое-нибудь подозрительно опасное счастье, и так без конца... Но кстати, примета про деньги всё-таки полная ерунда. Она из-за культурных противоречий между местным населением и богатыми потомками уандукских переселенцев возникла, мне сэр Кофа объяснил.

– Может быть, – легко согласилась Танита. – А всё-таки лишний раз надеть перчатки мне совсем не трудно. Лишь бы почаще был повод их надевать!.. Вот кстати интересно, нам в миску хоть что-нибудь накидали? Или не сообразили?

– А что, была какая-то миска? – удивился я.

– Вообще-то, целый таз, – вздохнула она. – Большой и блестящий. Мы его на краю поляны поставили, чтобы после концерта туда кидали деньги, кто сколько захочет.

– Надо же, а я не заметил.

– Не только вы, – утешила меня Танита. – По-моему, вообще никто. Эх, этого я и боялась! Когда Врата открываются так широко, люди и о себе-то забывают, не то что о чужих тазах.

– Погоди. Что за Врата такие?

– Врата, через которые из человека выходит его смерть, – невозмутимо пояснила она. –Мы играем, когда они открыты. В этом смысл!

Я потрясённо молчал, совершенно не представляя, что можно ответить на такое признание. Впрочем, Танита и сама прекрасно справлялась с беседой.

– На самом деле, открыть Врата в первый раз очень трудно, – говорила она. -Но мне помогли – повезло! Иллайуни выманил мою смерть и не дал ей вернуться, а когда смерть уходит навсегда, Врата так и остаются нараспашку. Смерть не приучена запирать за собой дверь.

– Как это – выманил твою смерть? – наконец спросил я. – Вынул её из тебя? Как поступают с умирающими хранители Харумбы? Но почему ты тогда живёшь среди людей?[10]

– А среди кого мне ещё жить? – безмятежно улыбнулась Танита. – Я-то, хвала Магистрам, даже ни на минуточку не умирала!

– Но в Харумбе... – начал было я и запнулся. И пристыжено умолк. Потому что на самом деле понятия не имею, что именно происходит в Харумбе. Что-то слышал краем уха, что видел краем глаза, остальное дофантазировал. Воображение – дело хорошее, но степень своего невежества всё-таки следует осознавать.

– Про Харумбу я вообще ничего не знаю, – равнодушно пожала плечами Танита. – Если даже Иллайуни что-то об этом рассказывал, то я прослушала. Или забыла. Я вообще, как выяснилось, довольно бестолковая – во всём, что не касается музыки.

– Зато бессмертная, – утешил её я.

– Ну да, – кивнула она. – Немножко бессмертная.

– Немножко?! Как можно быть «немножко бессмертной»?

– Да очень просто. От старости или болезни я теперь точно не умру. Просто не сумею, как не смог бы хлопнуть в ладоши безрукий человек – ему нечем хлопать, а мне нечем умирать, своей-то смерти больше нет! Но убить меня всё равно можно. Пожалуй, даже полегче, чем других. Когда Врата открыты, убийце особо стараться не надо: смерть, живущая в нём, почует добычу и сама выйдет за ней. Такие как я часто погибают от так называемых несчастных случаев, которые на самом деле происходят, когда чья-нибудь алчная смерть выходит на охоту по собственной воле, а её хозяин ничего не замечает, хотя потом может чувствовать себя виноватым, сам не понимая, почему... Эх, жалко, что здесь нет Иллайуни, он бы гораздо лучше объяснил! А я вас только запутаю.

– Уже запутала – дальше некуда. Так что, получается, на самом деле, тебе оказали плохую услугу, когда открыли эти загадочные Врата?

– Ну что вы, – улыбнулась Танита. – Очень хорошую! А уязвимость – дело поправимое. После того, как Врата откроют впервые, человек уже может справляться с ними сам. Это очень трудно, но... В общем, всё, как вы про изменение внешности говорили: после нескольких тысяч попыток начинает получаться. Тогда можно и закрывать Врата по своей воле, и снова открывать, когда пожелаешь.

– А почему бы просто не закрыть их раз и навсегда? – спросил я, великий любитель техники безопасности. Правда, в основном, на словах.

– Ну уж нет! Открытые Врата можно использовать с толком. Они же на самом деле не только для смерти подходят. В человека, чьи Врата открыты, может войти всё что угодно. Например, музыка.

– Музыка?

Танита молча кивнула. Подумав, добавила:

– На самом деле, не только она. Разные удивительные вещи. Но у меня всегда – только музыка, ничего кроме неё. Иллайуни говорил, это и есть настоящая одержимость. И что я поэтому храбрая: одержимым легче ничего не бояться, в нас просто не помещается страх. Но это не моя заслуга, я просто такой родилась. Повезло!

– Вот что, значит, нужно для того, чтобы так играть, – задумчиво сказал я.