Я иду искать

– Да это понятно. Что я, по-твоему, глупее паровоза, только вчера в интернет вышел? Но вот тексты ее… Понимаешь, я начитался и теперь даже думать стал об убийце в женском роде – «она», «ее». Вот знаю, что мужик, а думаю: «Она». Не могу толком объяснить. Хочешь, открою, сам почитаешь?

Костик замотал головой. Так сильно, что аж зашелся сухим лающим кашлем. И натуженно прохрипел:

– Не-а, не хочу. Сам лови свою Волчицу с раздвоением личности. Мне чужой славы не надо.

Откашлялся. В изнеможении рухнул головой на подушку. Я протянул ему очередной стопарик и кусочек засметаненного огурца на вилке. Чокнулись. За здоровье. Выпили. Закусили.

– А вообще, знаешь, Федорыч, – сквозь недожеванный огурец сказал мой друг, – я тут читал недавно про одну фишку. Есть мужики с лишними женскими хромосомами. И вот тут всякие варианты возможны – гермафродиты, всякое такое.

Я кивнул. Знаю, мол.

– Во! – Костя потряс пустой вилкой, как жезлом. – Есть еще синдром этого, как его… Кляйн… кого-то, черт, забыл. Ладно. Щас найду. Ящик дай.

Я взял с табуретки ноут, сунул Семенову в руки. Он стал рыться в инете.

– Щас, погоди, найду. Так вот, там суть в чем. С этим синдромом получается мужик как мужик, все у него на месте и снаружи, и внутри. Но на самом деле он женщина. По хромосомам. И он может всю жизнь так прожить и даже не узнать. Не каждый же свои хромосомы на анализ тащит. Он даже с бабами может спать, то есть все у него работает. Только он может не хотеть этого, влечение отсутствует. Зато присутствует бесплодие. А так с виду и не догадаешься… Ага, вот, нашел. На вот.

Он ткнул пальцем в экран. «Скрытый гермафродитизм. Синдром Клайнфельтера – одна из самых распространенных патологий мужского пола. Встречается у каждого 500-го мужчины. Под влиянием женской хромосомы у мужчины не вырабатывается сперма. Чаще болезнь проявляется в бесплодии. Других выраженных симптомов нет». И т. д., и т. п.

– То есть ты, Семенов, хочешь сказать, что он скрытый гермафродит? И Ганнибал, и Волчица в одном флаконе? Мужик, который считает, что он баба.

– Ага, мужик, который считает, что он баба, которая считает, что она оборотень. Башка набекрень, как шапку ни надень. В общем, лихо закручен сюжет. Поймаешь их всех – от начальства тебе именная благодарность и горсть урюка в придачу.

Я задумался. Население города – ну, тысяч двести двадцать, грубо говоря, половина – мужики. Сто десять тысяч мужиков, из них двести двадцать эти самые, не вполне которые, скрытые, с синдромом… как его… Клайнфельтера, чтоб ему пусто было. Двести двадцать – ого! А может, кто-нибудь из них таскал свои хромосомы на анализ, значит, можно установить кто. Может, и Ганнибал проверялся. Проверился, понял, что он ни два ни полтора, и начал мстить полноценным бабам. Хотя ни школьницу, ни пенсионерку к полноценным бабам не отнесешь, схема не выстраивается. Но это второй вопрос. Для начала надо запросить материальчик из коммерческих лабораторий, нарыть особей с синдромом.

Я даже несколько воодушевился. Крылышки расправил.

И тут же меня другой мыслью шарахнуло. Прямо как в старых мультиках, мысль эта наковальней мне на голову рухнула – аж по земле размазало. Мы со Светкой десять лет прожили – детей не нажили. А что, если я тоже такой? Если глубоко во мне, в крови, в генах, прячется своя Волчица? До поры до времени сидит тихо. До поры до времени. Сигнала ждет. А если дождется?

Елена А там она

Скоро полнолуние. Волчица снова выйдет на охоту. Не сможет остановиться. Я уверена. Если раньше она убивала из спортивного интереса, или по наитию, или черт ее знает почему, то сейчас все по-другому. У нее есть цель. У нее есть враги. Она знает, что по ее следу идут охотники. На кого она бросится? На меня? На Полякова? Кто из нас будет первым? Надо позвонить ему. Если она ходит за мной, то и за ним тоже. Наверняка.

Пытаюсь влезть в ее шкуру, в ее мозги и, глядя через ее глаза, понять алгоритм ее будущих действий. Если она выберет меня, то нападет, скорее всего, здесь, во дворе. Дождется меня в темноте и прыгнет на спину. Хоть на улицу не выходи, пока свет полнолуния не перестанет заливать землю. Могу и не выходить, пересидеть в норе.

А если первой жертвой она назначит Полякова? Как тогда поступит? Вряд ли так же. Скорее всего, она не боится проиграть, не думает, что Поляков может оказаться сильнее. Слишком уверена в своих силах. Но просто напасть на него в темном закоулке – нет. Неинтересно. Не ее стиль. Ей нужна охота. Бег. Радость погони. Хрип загнанной жертвы. Это для нее победа. А убийство – просто заключительный аккорд в сыгранной ею мелодии. Так что сначала она наиграется с Поляковым. А потом просто и быстро убьет меня. Сценарий будет именно таким. Значит, надо предупредить следователя. И плевать, что он сочтет меня сумасшедшей. Даже если он отмахнется от моих слов, что-нибудь останется у него в голове, и он будет готов к встрече с Волчицей.

А может, зря себя накручиваю? Может, они уже нашли ее? Спросить Полякова? Да разве он скажет? С чего бы? Но позвонить надо.