Я иду искать. История вторая

— Ага. И отвезти меня в колясочке — пусть агусенька подышит свежим возду­хом, — ядовито согласился Олег. — Нет уж. Прогуляюсь. Пока! — и он, повер­нувшись, весело махнул рукой, зашагал прочь, на ходу поправляя снаряжение.

* * *

Олег шел через сосняк без дороги, держась по солнцу указанного нап­равления и преследуя одну цель — выйти к веси как можно скорее. Его окружала северная красота — прямоствольные сосны, густая поросль папоротника под ногами, а на редких открытых местах грело солнце и из верескового ко­вра поднимались гранитные глыбы серого и алого цвета. То и дело попада­лись ручейки. Высокое бледное небо было безоблачным.

Но Олег давно перестал замечать эту красоту, лишь по временам, когда лес расступался широко, и далеко-далеко на западе сверкало море, мальчиш­ка замедлял шаг. Но и это он делал лишь для того, чтобы пробормотать пару нелестных слов в адрес различимых на этом блеске серых штрихов — кораб­лей десантной эскадры.

Он перебрался по бревну через широкий бурный ручей. И сразу же встал на колено.

В нескольких шагах, у большой глыбы, похожей на ракету, готовую к старту, лежал ничком человек в форме горного стрелка. В правом виске чернела дыра, залитая свежей кровью. Подальше лежал второй — на спине, с развороченной грудью. Третий, четвертый и пятый виднелись еще дальше — что с ними, бы­ло неясно, но то, что они мертвы, сомнению не подлежало.

Ироничное уханье совы, раз давшееся совсем рядом, заставило Олега вс­кочить, вскинув руку:

— Салют!

Парня своих лет, появившегося из-за «ракеты», Олег чуть-чуть помнил по ярмарке — это был Мирослав, правая рука Квитко из племени Снежных Ястре­бов, как и Рыси, оставшегося зимой без взрослых мужчин. Поднявшегося впереди из вереска рослого немолодого мужчину Олег не знал, цвета его тоже не были знакомы, но он догадался, что это и есть Дрозах, Лис. Стволом вверх Дрозах держал длинную СВД. Подальше появился мужчина с АКМС при подствольнике — тоже Лис, наверное.

— Добрая встреча, приемыш, — добродушно поздоровался Дрозах. Олег кив­нул:

— Чем это вы тут занимались?

— Я иду-от,— пояснил Мирослав. — А они мне навстречу. Но они-то тут уже сидят, одно! Так того — я. А тех — то они.

— Все ясно, — согласился Олег. — Ну, обошлось, и хорошо.

— Куда как добро! — захохотал Дрозах. — И то добро, что не разминулись лесом! Ладом, пошли вон до тех пёночков, говорить... Й-ой, а что ж воеводы ваши, индо заняты так?

— Опаской живут, а наших голов не чтоб жаль, — подмигнув Олегу, ответил Мирослав. — Да пошли.

Они двинулись по вереску к сосновому борку в сотне шагов от того места, где стояли.

Олег чуть приотстал. Дрозах и неизвестный молчаливый его спутник шли почти рядом. Мирослав вырвался вперед и шагал уже по опушке, держа на плече американский карабин «кольт» с массивным подствольником.

— Пёночки-то где? — спросил он, повернувшись.

— Глянем, глянем! — откликнулся Дрозах. — Там-то их ровным четыре...

Олег нагнулся — поправить ремни кута — уже у самых сосен.

Когда он выпрямился — перед ним никого не было. И мальчишка не сразу понял, что его спутники... ЛЕЖАТ.

Никогда в жизни не было Олегу так страшно. Даже когда их с Богдан­ом захватили в плен. Там все было понятно, а тут... Тихий сосновый бор светился насквозь, как решето, было солнечно и тепло, но от этого происхо­дящее казалось еще более жутким и нереальным.

Ближе всех лежал оставшийся безымянным Лис — и Олег мог видеть со­вершенно отчетливо дырочку от пули точнехонько между бровей и застывшее на лице спокойное выражение: убитый так и не понял, что с ним произошло. Подальше, уткнувшись лицом в валежину, замер Дрозах. Прядь волос на затылке слиплась от крови — там, очевидно, скрывалось выходное отверстие. И шагах в пятидесяти лежал на спине, разбросав руки и ноги, Мирослав.

— М-мир... — обрывисто окликнул Олег. Его била дрожь; он ощущал на себе внимательный, пристальный взгляд стрелка. И все-таки пошел на подламываю­щихся ногах к Мирославу. Мальчишке казалось, что он идет, разрывая грудью плотную, упругую паутину... и только пройдя половину расстояния, он понял с беспощадной отчетливостью — это страх.

И еще — что он на прицеле...

...Один из друзей отца, дядя Витя, был в свое время профессиональным снайпером спецназа ГРУ МО СССР. Олег любил слушать его рассказы. Противник, уложивший, как на стенде мишени, троих горцев, мог быть только очень опасным и опытным врагом. Но он не выстрелил сразу... И сейчас Олегу вспомнились рассказы дяди Вити. «Если не выстрелили сразу,— говорил он, — то мысленно невольно назначаешь рубеж, до которого позволяешь дойти врагу. Что угодно — дерево, куст, труп, камень приметный. Из-за этой привычки я од­нажды промахнулся и однажды именно благодаря ей уцелел. Первый раз тот, в кого я целился, интуитивно что-то ошутил и успел спастись. Второй раз так же спасся я сам...

...Рубеж! Тело Мирослава!

Зачесался висок. Словно кто-то легко-легко прикасался к нему. Главное — не выдавать чувств. Мне просто страшно. Не дать понять, что догадался, а то он выстрелит раньше.

— Мирослав, — позвал Олег снова.

Еще два или три шага. Два? Или три?