Я иду тебя искать

Я не буду рассказывать, что происходило в последующие недели, по каким кабинетам мы пропутешествовали и какие человеческие экземпляры наблюдали. Это технические подробности. Они не имеют значения. Значение имеет одно: Женя победила. Ребенка еще не существовало, а отцовство уже установили. Да, кстати, маленькая деталь. Именно мой банковский счет вследствие генетических экспериментов «похудел» на… Ладно, не важно. Женя была довольна — так утверждал Гриша. Я лично никакого удовлетворения на ее яблочной мордахе не заметил. Мордаха имела обычное свое невозмутимо-каменное выражение. Спасибо ни мне, ни Денису с Натальей тоже никто не сказал. Единственное: когда мы, завершив все дела и поставив последнюю печать на последнюю подпись, сели отметить это дело на моей кухне, Женя изобразила танец маленьких лебедей, одна за четверых. Танец вышел корявым. К тому времени Женя уже была беременна довольно основательно, и маленькие лебеди выглядели как разжиревшие кряквы.

— Не успела размяться, — как всегда невозмутимо, сказала Женя, одарив нас танцем, и опрокинула в рот рюмашку коньяка.

Кто был недоволен, так это Наталья. Сидела надутая, злилась, что не узнала ничего интересненького про Женино подполье. Впоследствии предъявляла мне претензии, мол, я ее обманул.

Итак, мы сидели на моей кухне, и вдруг Женя произнесла сакраментальную фразу.

— Так, значит, я могу внедряться в квартиру, — сказала она, и в ее словах явственно звучали «шаги глухие пехотинцев и звон кавалерийских шпор».

— Квартира опечатана, — напомнил я.

— Ерунда! — отмахнулась Женя. — Квартира принадлежит ребенку.

— Ребенка еще нет, — напомнил я.

— Ерунда! — отмахнулась Женя. — Будет же когда-нибудь.

— Вот когда-нибудь и внедришься, — сказал я. — Оформишь наследство на ребенка и внедришься. Законным путем.

Женя побагровела. Глаза ее сузились. Рот, напротив, расплылся, будто его наспех обмазали губной помадой, — потерял очертания, распух, расползся в разные стороны, потек на подбородок, залез на щеки, заняв почти все место под носом.

— Законным путем! — заорала она, широко раскрыв зубастую пасть, и сразу стало ясно то, что в общем-то было ясно с самого начала, а именно — что Женя — классическая базарная баба. — Законным путем! — продолжала она орать. — Законным путем двоюродные братцы набегут! Через пять месяцев! И забаррикадируются там на всю жизнь! А мне рожать через шесть! Как я их буду выкуривать?! Вы же все чистенькие! Вы же мараться не захотите! Чужие чемоданы выносить не будете! И в ментовку не пойдете! Вас же ни о чем попросить нельзя!

Гриша бегал вокруг Жени, пытаясь засунуть в ее распахнутый, раскоряченный, бесформенный рот стакан воды. Женя отталкивала его руку. Вода лилась на Гришину рубашку. Но Гриша ничего не замечал и дрожащим осликом все бегал и бегал по кругу с пустым стаканом и своим испуганным, жалким лицом.

— Послушай, ты… Же-ня, — произнес я очень медленно, боясь брякнуть лишнее. — Ты нас уже кое о чем попросила, и мы сделали все, о чем ты попросила. Мы уже замарались о твою сомнительную авантюру.

— Сомнительную! — еще громче заорала Женя и шарахнула кулаком по столу. — Ах сомнительную! Это ваш драгоценный приятель был сомнительным! Сомнительным удовольствием! Теперь Он благополучно отправился на тот свет, а я отдувайся! А вы… вы… пошли вы все вон! Слышите — вон!

— Может, это ты пойдешь вон? — ласково спросил я. — Все-таки это моя квартира.

Женя захлопнула пасть и перестала дышать. Гриша смотрел на меня с изумлением. Он был потрясен: да как же я решился поднять руку (точнее, голос) на святое? Наталья, вытянув шею, с жадным любопытством в упор уставилась на Женю. Денис сидел отвернувшись, словно боялся запачкаться. Наконец Гриша очнулся.

— Да что же это… Да как же… — забормотал он. — Женечка, Женечка… Только не волнуйся. Тебе вредно, Женечка. Ну ребята, ну давайте… давайте поговорим нормально, ребя-а-ата! — И он тихонько завыл.

Женя глубоко вздохнула. Щеки опали. Рот вернулся на исходную позицию.

— Мне надо прописаться в квартире, — произнесла она почти нормальным голосом. — А то правда упущу.

— Это невозможно, — мягко сказал я. Мне уже было стыдно за вспышку гадливости по отношению к Жене.

— А если… — задумчиво произнесла Наталья, и все разом повернулись к ней. — А если тебе сначала выписаться из Мытищ… вернее, Химок… ну, ты понимаешь. Ведь просто так никого не выписывают. Надо обязательно указать адрес, куда будешь переезжать. Вот, укажешь здешний адрес, выпишешься, а потом… потом… — Наталью застопорило. Она явно не знала, что делать потом, и торопливо закончила: — А потом быстренько впишешься сюда, а иначе станешь бомжом, а бомжом тебе быть не разрешат, потому что ты беременная женщина с ребенком.

Она шумно выдохнула и обвела нас горделивым взглядом. «Давайте, восхищайтесь, здорово я придумала? А то сидите тут как три барана».