Я – инквизитор

Вот бы самое время прыгнуть, выбить пистолет, выбить чердачную пыль из куртки незваного гостя… И дух из самого гостя — тоже!

Но прыгнуть Ласковин не смог. Слабость. Реакция на стресс. И выстрелить не смог, не приучен в людей стрелять, тот, первый выстрел — случайность.

А гость злобно пнул ногой ласковинский фонарик, выключил свой и снова надвинул на лицо прибор-морду. Начнем сначала. Те же и темнота. Слепой Ласковин против «зрячего» убийцы.

Нет, уже не сначала, с другого места. Слабость прошла. Андрей больше не боялся. Человек плюс техника против человека же плюс искусство… Убийца заглянул в щель, где прятался Ласковин. Поздно, приятель! Андрей уже выполз с другой стороны. Есть приборы, которые «видят» сквозь стены. Но не этот. Убийца — там. Андрей — здесь. Между ними — полутораметровой ширины труба дымохода. По кругу, в догонялки, как в детстве.

И очень простой прием — чуть быстрее. Глядишь, и ты уже не впереди, а сзади, со спины…

Еще минута — и Ласковин бы выиграл эту игру, но тут с визгливым скрипом распахнулась дверь, ведущая на лестницу, и кто-то истошно завопил:

— Клуша, твою мать, Клуша!

И свет фонаря запрыгал по темному пространству чердака. Потом второй луч, третий.

— Здесь я, мудаки! — гаркнул убийца Клуша, и фонари тут же скрестились на нем, вынудив Ласковина отступить назад, чтобы не оказаться обнаруженным.

— А этот… здесь? — спросили из темноты.

— Здесь, бля! Затихарился. Макар, стань у двери и не светись, еш тебя, у него ствол!

— Как бы он нас опять не уделал… — проговорил кто-то.

— Не киздеть! — пресек Клуша. — Вы, с фонарями, — светить, остальные — давай с той стороны, цепью, мать вашу, а то друг друга продырявите!

Клуша включил свой фонарь, и Ласковин тут же шагнул ему за спину.

Цепочка двинулась навстречу. Через пару минут они поравняются со своим начальником. У Ласковина начал формироваться план. Выждать эту пару минут, потом — рывок: вырубить Клушу, вырубить того, кто у двери — до нее метров десять, — вниз, в машину — и бай-бай. Рискованно, но что делать? Не более рискованно, чем вламываться в штаб-квартиру «тобольцев». Условия сходные: темнота, фактор неожиданности. Вопрос удачи и быстроты. О черт! Ласковин только сейчас вспомнил, что он, можно сказать, голый. Штаны, куртка — около спальника. В куртке — деньги, документы, ключи. Если их не забрать, можно и не убегать.

Цепочка двигалась. Осторожно, без суматохи, вслед за полосами фонарных лучей. Андрей надеялся, что кто-нибудь с испуга начнет палить по теням. Зря надеялся. Клуша застыл: луч мощного фонаря прошивает тьму до противоположной — в паутинной мочале — стены. В правой руке — пистолет, ноктовизор сдвинут на лоб. Грозный, вероятно, вид у мужика! Ладно, ладно, ты только стой, не оборачивайся.

Чувствуя себя тараканом, которого включенный свет застал посреди коммунальной кухни, Андрей преодолел несколько метров до спального мешка. Очень осторожно он сложил внутрь куртку, брюки, тихо-тихо свернул, липучкой зафиксировал, теперь валик под мышку — и назад. Цепочка уже почти рядом. Серьезные ребята. Никакой суеты.

Клуша развернулся на четверть, Ласковин притаился за его широкой спиной. Слева-справа пошарили желтые щупальца фонарей.

— Вот, вот здесь он спал, еш его!.. — возбужденно проговорил кто-то.

— Искать! — рявкнул Клуша, бросил взгляд на освещенные желтым бумажные коробки, что-то шевельнулось у него в мозгу… Вспомнил! Спальник! Одежда!

— А… — начал он.

— Пок! — рукоятка ласковинского пистолета опустилась на затылок Клуши.

— Бах! — Это уже не «вальтер», это рявкнул пистолет в руке Клуши. Так, в пространство бабахнул. Хозяин его уже оседал на пол.

Эхом на этот выстрел откликнулся еще один стрелок. Андрею некогда было разбираться, кто, куда, зачем палит. Он ринулся к двери (слава Богу, не споткнулся, не потерял темп), возник сбоку от сторожившего выход бандита, сшиб его и выскочил на узкую лесенку.

Если удача поворачивается спиной, то лица ее уже не разглядеть!

Около дюжины ступенек вели от чердачной двери вниз, на площадку. Узкая лесенка, зажатая между двумя стенами. А на площадке, начеку, расположился еще один бандит. И пистолет его смотрел прямо на Ласковина.

Дюжина ступенек. Проход в метр шириной. Не увернуться, не отступить.

Все, что мог сделать Андрей, — прыгнуть сверху на «тобольца». Что он и сделал.

Все, что нужно было сделать «тобольцу», — это попасть с нескольких метров в фактически неподвижную цель. Промахнуться практически невозможно.

Ласковин прыгнул — бандит выстрелил. Дважды. И не промахнулся, разумеется.

Летящее тело по инерции обрушилось на бандита, сшибло с ног, локтем — о щербатый пол — очень больно! — но зато! Наконец! Все!

Две пули калибра 7,62 мм, выпущенные с расстояния нескольких метров, — это все! Две пули из пистолета ТТ образца 1951 года практически в упор — это без вопросов!

«Тоболец» зашипел — у, бля, локоть, больно! — и левой рукой спихнул с себя. Прыгун, бля! Спортсмен, бля!

— Братва! — гаркнул наверх, в раззявленную чердачную дверь, прушник убийца. — Киздец, братва! Я его достал!