Я историю излагаю... Книга стихотворений

Дело,
   что было Вначале, —
         сделано рядовым,
Но Слово,
   что было Вначале,—
         его писаря писали.
Легким листком оперсводки
   скользнувши по передовым,
Оно опускалось в архивы,
   вставало там на причале.
Архивы Красной Армии, хранимые как святыня,
Пласты и пласты документов,
      подобные
         угля пластам!
Как в угле скоплено солнце,
      в них наше сияние стынет,
Собрано,
      пронумеровано
         и в папки сложено там.
Четыре Украинских фронта,
Три Белорусских фронта,
Три Прибалтийских фронта,
Все остальные фронты
Повзводно,
Побатарейно,
Побатальонно,
Поротно —
Все получат памятники особенной красоты.

А камни для этих статуй тесали кто? Писаря.

Бензиновые коптилки
   неярким светом светили
На листики из блокнотов,
   где,
      попросту говоря,
Закладывались основы
   литературного стиля.
Полкилометра от смерти —
   таков был глубокий тыл,
В котором работал писарь.
   Это ему не мешало.
Он,
   согласно инструкций,
      в точных словах воплотил
Все,
   что, согласно инструкций,
      ему воплотить надлежало.
Если ефрейтор Сидоров был ранен в честном бою,
Если никто не видел
   тот подвиг его
      благородный,
Лист из блокнота выдрав,
   фантазию шпоря свою,
Писарь писал ему подвиг
   длиною в лист блокнотный.
Если десятиклассница кричала на эшафоте,
Если крестьяне вспомнили два слова:
   «Победа придет!» —
Писарь писал ей речи,
   писал монолог,
      в расчете
На то,
   что он сам бы крикнул,
      взошедши на эшафот.
Они обо всем написали
   слогом простым и живым,
Они нас всех прославили,
   а мы
      писарей
         не славим.
Исправим же этот промах,
   ошибку эту исправим
И низким,
   земным поклоном
      писаря
         поблагодарим!

«— Хуже всех на фронте пехоте!..»

— Хуже всех на фронте пехоте!
— Нет! Страшнее саперам.
В обороне или в походе
Хуже всех им, без спора!

— Верно, правильно! Трудно и склизко

Подползать к осторожной траншее.
Но страшней быть девчонкой-связисткой,
Вот кому на войне
   всех страшнее.

Я встречал их немало, девчонок!

Я им волосы гладил,
У хозяйственников ожесточенных
Добывал им отрезы на платье.

Не за это, а так

   отчего-то,
Не за это,
      а просто
         случайно
Мне девчонки шептали без счета
Свои тихие, бедные тайны.

Я слыхал их немало секретов,

Что слезами политы,
Мне шептали про то и про это,
Про большие обиды!

Я не выдам вас, будьте спокойны.

Никогда. В самом деле,
Слишком тяжко даются вам войны.
Лучше б дома сидели.

«Он просьбами надоедал…»