Я историю излагаю... Книга стихотворений

Оттрепетали те тетерева,
перепелов война испепелила.
Безгласные, немые дерева

в лесах от Сталинграда до Берлина.

В щелях, в окопах выжил человек,

зверье в своих берлогах уцелело,
а птицы все ушли куда-то вверх,
куда-то вправо и куда-то влево.

И лиственные не гласят леса,

и хвойные не рассуждают боры.
Пронзительные птичьи голоса
умолкли.
Смолкли птичьи разговоры.

И этого уже нельзя терпеть.

Бесптичье это хуже казни.
О, если соловей не в силах петь —
ты, сойка, крикни
или, ворон, каркни!

И вдруг какой-то редкостный и робостный,

какой-то радостный,
забытый много лет назад звучок:
какой-то «чок»,
какой-то «чок-чок-чок».

Квадратики

В части выписывали «Вечерки»,
зная: вечерние газеты
предоставляют свои страницы
под квадратики о разводах.

К чести этой самой части

все разводки получали
по изысканному посланию
с предложеньем любви и дружбы.

Было не принято ссылаться

ни на «Вечерки», ни на мужа,
сдуру бросившего адресатку.
Это считалось нетактичным.

Было тактично, было прилично,

было даже совсем отлично
рассуждать об одиночестве
и о сердце, жаждущем дружбы.

Кроме затянувшейся шутки

и соленых мужских разговоров,
сердце вправду жаждало дружбы
и любви и всего такого.

Не выдавая стрижки короткой,

фотографировались в фуражках
и обязательно со значками
и обаятельной улыбкой.

Некоторые знакомые дамы

мне показывали со смехом
твердые квадратики фото
с мягкими надписями на обороте.

Их ответов долго ждали,

ждали и не дождались в части.
Так не любили писать повторно:
не отвечаешь — значит, не любишь.

Впрочем, иные счастливые семьи

образовались по переписке,
и, как семейная святыня,
корреспонденция эта хранится:

в треугольник письма из части

вложен квадратик о разводе
и еще один квадратик —
фотографии твердой, солдатской.

Возвращаем лендлиз

Мы выкрасили их, отремонтировали,
Мы попрощались с ними, как могли,
С машинами, что с нами Днепр форсировали,
От Волги и до Эльбы с нами шли.

Пресс бил по виллису. Пресс

         мял
            сталь.
С какой-то злобой сплющивал,
            коверкал.
Не как металл стучит в другой металл —
Как зверь калечит
            человека.

Автомобиль для янки — не помеха.

Но виллис — не годится наотрез.
На виллисах в Берлин
            с Востока
               въехали.
За это их растаптывает пресс.

Так мир же праху вашему, солдаты,

Сподвижники той праведной войны —
И те, что пулей
         в лоб
            награждены,
И те, что прессом в лом железный смяты.

Засуха