Я - истребитель

Мы из того боя извлекли серьезный урок. Ведь японским истребителям все-таки удалось прорваться сквозь боевой строй И-15бис, а этого не должно было быть. Впоследствии тактику боя усовершенствовали - стали выделять дополнительную группу "бисов", которая могла бы вмешаться в решающий момент боя и диктовать противнику те условия, которые были выгодны нам. Две следующие крупные воздушные схватки наши бойцы провели более успешно. Помню, как в знак благодарности китайцы завалили нас мандаринами...

После памятного боя над Наньчаном попробовали изменить тактику и японцы. Они стали летать по ночам небольшими группами. Иногда отдельные бомбардировщики пытались подойти к городу, но мы организовали ночное дежурство. Первый вылет звена истребителей прошел неудачно: летчики не сориентировались в темноте и вынуждены были покинуть машины, выпрыгнув с парашютами. В другой раз ночной вылет достиг цели.

Заранее распределив зоны патрулирования, вылетели Благовещенский, Шименас, Душин и я. Задача стояла конкретная - перехватить японские бомбардировщики, которые, по сообщениям наземных постов наблюдения, шли в направлении Наньчана.

Первым бомбардировщики противника атаковал Благовещенский. Однако на земле включили прожектор, наш летчик был ослеплен, и бомбардировщикам удалось миновать зону, контролируемую Благовещенским. Но дальше их перехватил Шименас и тоже атаковал. Тем не менее японцы пробивались к Наньчану и вот попали в зону патрулирования Душина. Душин атаковал японский самолет дважды. Самолет не горел, поэтому определить было трудно, успешно он атаковал или в темноте промазал. Довольно долго гнал один бомбардировщик и я. В конце концов цели своей мы добились: японцы вынуждены были уйти, а мы благополучно, всей группой, вернулись на аэродром.

На следующий день стало известно, что один самолет у японцев все-таки подбит. Он не дотянул до линии фронта и упал в озеро. Вскоре после этого японцы, обеспокоенные потерями, почти перестали летать небольшими группами. Следовало ожидать крупных воздушных сражений. И вот одно из них произошло над Ханькоу в конце апреля тридцать восьмого года.

К этому бою японцы готовились упорно, осмотрительно. Налет на Ханькоу был приурочен ими ко дню рождения императора. Зная о подготовке к налету, и мы заранее приняли необходимые меры. Группа истребителей, находившихся в Ханькоу, была усилена летчиками из Наньчана. Мне предстояло привести их на наш аэродром, и я старался учесть каждую мелочь. Но неожиданно в день вылета самолеты были прижаты к земле плотным туманом. Я взлетел, чтобы определить толщину этой пелены. Оказалось, всего метров тридцать - сорок. А выше небо было чистым, видимость - отличной. Я стал ходить над самой кромкой пелены, и по звуку мотора летчики поняли, что толщина слоя, накрывшего аэродром, невелика. Они так же взлетали, по одному, выстраивались в стороне. Так собралась вся наша группа, и я повел ее напрямую, через горы.

Прибыли мы вовремя. Успели заправиться, занять свои места для взлета, а в это время пришло сообщение о том, что к Ханькоу приближается большая группа японских самолетов. Шли бомбардировщики в сопровождении истребителей.

В отличие от наньчанского этот бой можно считать образцовым. Все произошло так, как мы спланировали заранее. Японским истребителям, связанным боем с И-15бис, на сей раз не удалось прорвать наш заслон, и наши И-16 разделались с бомбардировщиками на глазах у жителей трех городов.

Бой был упорный. Знаменитая воздушная карусель, знакомая мне по Испании, перемещалась от одного города к другому - здесь, в районе реки Янцзы, три города фактически слиты в один огромный массив, и защищать их сверху гораздо легче, чем города, находящиеся друг от друга на больших расстояниях. Часто падали горящие самолеты, но это были самолеты японцев. Мы сбили в этом бою более двадцати самолетов, из которых большинство составляли бомбардировщики. Мы навязали противнику свою тактику, и до конца боя японцам так и не удалось переломить его ход.

Помню, особенно в этом бою отличился молодой летчик Антон Губенко. Он прибыл в Китай незадолго до описываемых событий в составе нового пополнения и с японцами дрался впервые. Но случилось так, что, догнав японский бомбардировщик, Антон обнаружил отказ своих пулеметов. Тогда, мгновенно оценив обстановку, он подошел к бомбардировщику вплотную и винтом своего И-16 отрубил ему хвост. Бомбардировщик рухнул на землю, а Губенко благополучно посадил свой истребитель. Это был первый таран в небе Китая.

Бой над Ханькоу имел большой политический резонанс. День рождения японского императора был омрачен крупным поражением японских ВВС. Все китайские газеты писали об этом. Японцы объявили траур. "Ужасная мысль, что Китай невозможно завоевать, овладевает нашей армией и воздушными силами..." писал в своем дневнике сбитый японский летчик Сабуро Кобояси. Над Ханькоу японцы потеряли несколько известных своих асов.