Я - истребитель

Внешне всегда спокойный, казалось, даже умиротворенный, техник звена Михаил Воронин за каждую свою машину готов был ручаться - не подведет! Работал Воронин неторопливо, но все успевал в срок и даже раньше срока. Обычно он расстилал перед машиной брезент, снимал с истребителя все, что можно было снять, хотя часто откровенной нужды в этом и не было. Но такая у Воронина манера работать. Потом он неторопливо осматривал все, промывал, чистил, смазывал, столь же методично собирал узлы и ставил их на место. Это был ритуал, известный всему техническому составу полка, и, когда Воронин священнодействовал, вмешиваться со стороны не полагалось. Потом он окидывал машину взглядом и подводил итог работы вслух: "Ну вот. Теперь она будет летать". Эта фраза, часто им повторяемая, звучала как магическое заклинание. И машина действительно летала так, словно боялась его ослушаться.

Известным человеком в полку был техник Михаил Никандрович Миклошевский. Он однажды взялся с напарником сменить мотор на истребителе за пять часов, хотя в наших условиях на такую замену надо было потратить сутки, а то и больше. Миклошевский сконструировал специальные козлы и с помощью системы блоков водрузил на эти козлы мотор. Пока машина со старым мотором находилась в воздухе, на земле все уже было подготовлено к замене. Самолет садился, подруливал к системе Миклошевского, и сразу же начиналась работа по замене мотора. Таким образом, возник поточный метод, который был одобрен инженером дивизии Б. Б. Толстых и очень пригодился впоследствии, когда пошли новые моторы ВК-107А. Мотор этот был с хорошими данными, но капризный, не совсем доведенный до кондиции. Техникам пришлось с этими моторами немало провозиться. Образно говоря, своей беззаветной, безотказной работой они питали полк силой. Ведь любой летчик тогда хорошо воюет, когда уверен в своей машине, в силе своего оружия. И, конечно, техники, как никто другой, ожидали возвращения летчиков после боевых вылетов.

...В один из июльских дней шесть летчиков 20-го полка вылетели на сопровождение штурмовиков. Предстояло подойти к линии фронта и там сменить группу, которая вместе с "илами" некоторое время уже находилась в воздухе. Вел группу старший лейтенант Михаил Точков.

Когда летчики садились в машины, инженер полка Косицкий еще издали заметил фигуру Николая Свитченка. Заметить Свитченка было нетрудно: он был самым низкорослым летчиком в полку. Со своими физическими данными Свитченок постоянно испытывал массу неудобств. Мучились интенданты, подбирая Свитченку обмундирование - оно всегда на нем было завышенных размеров. Найти для Свитченка ботинки или сапоги тридцать седьмого размера - оставалось задачей совершенно неразрешимой, и он обычно носил обувь на номер или на два больше. Летная планшетка - та тянулась за ним чуть ли не по земле, но летчик научился не обращать внимания на такие мелочи и мало интересовался тем, как выглядит со стороны. Хуже было другое: Як-9 оказался великоват для Свитченка. Вот тут Фомич - так все в полку обращались к пилоту - нередко переживал, подолгу устраиваясь в кабине истребителя.

Перед тем вылетом на сопровождение "илов" Фомич, как обычно, устраивался и самолете, но все у него не ладилось. Поискав кого-то глазами, он увидел невдалеке инженера и поманил его рукой. И потом уже Косицкий прокладывал брезент между спиной Фомича и спинкой сиденья, но Свитченок морщился, уныло глядя, как один за другим выруливают на полосу его товарищи, повторял:

- Не достаю... Все равно не достаю, инженер!.. Тогда, плюнув на брезент, Косицкий стал приспосабливать к педалям деревянные колодки, которые Фомич старался нащупать носком. Наконец Свитченок согласился:

- Вот так, инженер. Порядок. Теперь порядок. И, прежде чем закрыть фонарь, попросил:

- Инженер, пожелай мне сегодня сбить что-нибудь... Косицкий, которого насторожило это "что-нибудь" - а его всегда настораживало все, что могло указать на озабоченность пилота перед вылетом, - почувствовал неясное беспокойство и пожелал так истово, что Свитченок вдруг улыбнулся, сощурил глаз и закрыл фонарь. Вскоре инженер видел растворяющуюся в небе точку - боевую машину, в которой сидел человек, с трудом достающий до педалей...

- Инженер, - сказал Свитченок минут через сорок, когда зарулил "як" на свое постоянное место, - с тебя причитается!

- Ну?! - обрадовался Косицкий, увидев Свитченка живым, невредимым и разом освобождаясь от всех своих предчувствий. - Сколько же?

Он спросил из любопытства, чтобы поддержать разговор, не думая ни о чем, кроме того, что Свитченок вот вернулся и с ним ничего не случилось в этом полете.

- Порядком!.. - деловито сказал Фомич. - Можешь обанкротиться...

- Ну да! - улыбнулся инженер такому размаху.

- Точно, - серьезно подтвердил Свитченок, - сбил два "юнкерса".

Это уже была сама реальность.