Я из команды №12

– Вот! Вот это нормально! – Рик выпрямился на стуле, оживился и забыл о том, что хотел сказать Лизе. Он в предвкушении потер ладони друг о друга. – Готов поспорить: это что-то незаконное!

– Ты этому рад? – тоскливо спросила Лиза.

У меня засветился телефон. Я взяла его со стола и увидела сообщение. Писал Лас. У меня подпрыгнуло сердце. «Лия очнулась!».

Через полчаса мы уже были в больнице. Сначала мы прошли по тому коридору, в котором находилась палата Оливера, спросили у медсестры, не просыпался ли он и как он себя чувствует. Медсестра сказала, что Оливер пару раз открывал глаза, но был ли он в сознании, определить трудно. Мы поблагодарили ее и пошли дальше.

В конце коридора я увидела бирюзовую куртку Ласа. Он покупал кофе в автомате, и на его лице блуждала улыбка облегчения. Под глазами пролегли темные тени, он был весь какой-то помятый, но очень довольный.

– О, Элира! Лиза, Рик, вы пришли! – он улыбнулся нам и пожал ладонь Рика. – Все хорошо, Лия очнулась, она в порядке.

– А мы… можем войти? – осторожно спросила Лиза. Я понимала ее сомнения: Лия была довольно замкнутым человеком, и мы с ней не так хорошо общались. Совсем другое дело – Лас.

– Да, конечно, – Лас отпил кофе. – Мои ребята только что уехали. Думаю, она будет рада новым гостям. Пойдемте.

Лас толкнул дверь в палату. Мы гуськом вошли, и я вновь ощутила сладкий цветочный запах, среди которых выделялся аромат яблок. Я нашла на подоконнике зеленые ромашки и лишь нахмурилась при виде них: сразу вспомнились доктор, Генри и Общество Изучения Нагов.

Лия сидела на кровати, оперившись спиной о подушки. Ее мышиные волосы снова были заплетены в две коротенькие косички. Она застенчиво нам улыбнулась, а Лиза протянула ей коробку шоколадных конфет, которые мы купили по дороге. Лас говорил, Лия любит шоколад.

Последовали обычные любезности: каждый из нас сказал, что он рад видеть Лию в здравии, спросил, как она себя чувствует сейчас. Лия заверила, что у нее все хорошо, что она быстро идет на поправку и что через неделю ее выпишут. А потом Рик спросил:

– Слушай, а ты не помнишь, кто тебя…

– Рик! – ахнула Лиза и наступила ему на ногу. Рик сдавленно выругался и отвернулся, а Лиза широко улыбнулась растерянной Лие. – Не обращай на него внимания, Лия. Он не отличается тактичностью.

Лас покачал головой и заметил:

– Да уж, Рик, ты мог бы…

– Черт! – от души выдал Рик, поворачиваясь к нам. Лицо у него было красное от боли. – Лиза, у тебя каблуки из железа, да?

– Хочешь узнать, кто ударил меня ножом? – вдруг спросила Лия звонким голосом.

Мы взглянули на нее. Она смотрела на Рика прямо, ее лицо было решительным и спокойным. Лас сел на стул возле кровати и мягко сказал:

– Лия, ты можешь не отвечать, если…

– Нет, Лас, – сказала Лия. Такой решительной я ее никогда не видела. – Я скажу. Я давно должна была сказать…

Я осознала вдруг, что сжимаю кулаки, и ногти больно впиваются в ладони. Рик и Лиза застыли посреди палаты, как два столба. А Лия села прямее и посмотрела на Ласа. Ее худенький подбородок дрогнул. Лас сцепил руки.

– Это был Генри, правда? – помог Лас, поскольку Лия медлила.

– Генри? – изумилась Лия, словно впервые услышала это имя. Нахмурила брови. – Нет, это был не Генри. Это сделала я.

Повисла тишина. У меня пересохло в горле.

– Я нашла нож, который кто-то выбросил на берегу. Я подняла его, а потом…

– Подожди, – Лас коснулся ее запястья. – Тебя нашли на берегу Генри. И ты… ты хотела покончить с собой? – Его голос дрогнул.

– Нет, не хотела. – Лия прикусила губу, в ее глазах застыли слезы. – Сознательно я не хотела убивать себя. Также я не хотела выходить из дома в такую жуткую погоду. Но вышла. И вонзила в себя нож. – Она глубоко вдохнула-выдохнула воздух и затараторила. – Я была не в себе, Лас. Все было как в тумане. У меня кружилась голова… – Она посмотрела на нас, вымученно улыбнулась. – Ребята, спасибо, что беспокоились обо мне. Что пытались помочь, выследить нападавшего… но это я себя ударила. То же самое я скажу полиции, которая вот-вот будет здесь. Это все я… простите меня за беспокойство.

Я сама не заметила, как попятилась. Вот, я стояла возле Лизы, а вот – уже на несколько шагов позади. Головокружение, несостоявшееся самоубийство. Почему?

– У тебя кружилась голова? – зачем-то переспросила я, хотя итак знала, что услышала правильно. – И ты вдруг решила ударить себя ножом?

– Нет. Я подобрала нож, чтобы кто-нибудь не поранился. А потом ноги понесли меня в море, а там я ощутила головокружение, посмотрела на этот нож и… в общем, потом меня, видимо, вынесло на берег Генри.

Она посмотрела на Ласа, и в ее глазах вспыхнули решительные огоньки. Лия сказала:

– Это не в первый раз, Лас. Ты знаешь, у меня и раньше были головокружения. Но это перешло все границы. Я становлюсь обузой… ты рискуешь работой из-за меня…

– Ерунда, – перебил Лас. – К концу недели меня не будет на берегу. И это не из-за тебя, а из-за того злополучного храма.