Я изменю тебе с… или Большая игра

А биржа – очень тонкий инструмент, чутко отзывающийся колебаниями ставок на каждое телодвижение, осуществляемое этими чертовыми клоунами на общемировой арене. Вот опять – кто-то с кем-то из “партнеров” не договорился, и вся нефтянка поползла вниз, а металлурги поперли вверх. А через три дня они все-таки договорятся, и все снова поменяется местами. А ты сиди тут, глаза ломай, отслеживай эти скачки и волны.

Нет.

Определенно хочу выйти на свежий воздух.

Хочу зайти в какую-нибудь кафешку на открытой террасе с видом на океан, заказать бокал белого сухого вина и трахнуть какого-нибудь милого мальчика. Сегодня мне хочется не брутального мачо, от которых я уже подустала, а чуть неловкого, но совершенно очаровательного ботана-интеллигента. И чтобы взгляд у него был мечтательный, и лицо одухотворенное, и прелестный румянец смущения, когда он поймет, чего именно я от него хочу.

Да.

Решено.

Пора выйти на охоту.

Только сделаю короткий звонок, чтобы удостовериться. что с детьми все в порядке.

Через пару минут сворачиваю все окна с ползущими по ним столбиками цифр, блокирую комп и беру свою сумочку. Надо проверить, все ли необходимое для ловли “бабочек” у меня с собой.

Все на месте, разложено по специально заготовленным кармашкам.

Осталось лишь освежить яркую помаду на губах и сбрызнуться специальным парфюмом с феромонами.

Июльская жара на этом острове воспринимается совершенно не так, как на материковой Испании. Там полдень – мертвое время. На улицах ты встретишь либо дурных туристов, либо страстно ненавидящих их гидов, сто процентов тоже не местных. Локалы никогда не позволят себе нарушить освященное веками право на сиесту. Локалы даже на звонок не ответят в обеденное время. Ибо все, что происходит с двенадцати до четырех часов пополудни – от лукавого, который и придумал эту ужасную жару.

Здесь, на Тенерифе, тридцать градусов в тени ты переживаешь так, словно просто ласковое утреннее солнышко заглянуло в комнату. Главное – не подставлять кожу под лучи этого обманно деликатного в экваториальных широтах светила. Потому что тебе не будет жарко ровно до тех пор, пока не упадешь в обморок от солнечного удара.

А потому накидываю на голову легкий шелковый палантин, закручиваю его хитрым образом, надеваю большие темные очки, становясь похожей на одну из голливудских звезд пятидесятых, и выхожу из офиса.

Буквально в одном квартале от бизнес-центра начинается набережная, усеянная кафешками, открытыми ресторанчиками шикарных отелей и просто  барами, где из еды лишь дешевые снеки да сезонные фрукты. Я неспешно иду по ней, автоматически отмечая восторженные взгляды мужчин и негодующие женщин.

Понимаю и тех, и других.

Мой офисный “прикид” ни у одного эйчара не вызвал бы нареканий на первый взгляд: белая блузка с длинным рукавом и черная юбка чуть ниже колен. Но юбка столь тесно облегает бедра, что только слепой не заметит под ним явно выделяющиеся застежки пояса для чулок, а обманчиво непрозрачная, но тончайшая белая ткань не нуждается ни в глубоком вырезе, ни в дополнительных украшениях, чтобы выгодно подчеркнуть грудь, лишь слегка приподнятую бюстгальтером с открытой чашечкой. Плюс высоченные шпильки строгих черных лодочек и нарочито скромная сумочка бежевого цвета, и вуаля – бизнес-леди вип класса. Да такая, что шейные позвонки хрустят у представителей сильного пола от мала до велика.

Но мне нравится это.

С такой внешностью поймать неосторожного мотылька раз плюнуть.

А капризной мне по душе лишь самые осторожные из них.

Как вот этот, например.

У него такой мужественный профиль и такая гордая посадка головы, что пальчики на ногах непроизвольно поджимаются в предвкушении моего грядущего сладкого праздника. Он сидит один за столиком на летней террасе, продуваемой со всех сторон нежным утренним бризом, и сосредоточенно работает. У него длинные сильные пальцы, которые так и порхают по клавиатуре дорогого навороченного нетбука. Слегка отросшие волосы, влажные, очевидно, после недавнего душа, чуть вьются на концах, так и просятся в крепкий захват. Свободная льняная рубаха не скрывает широких плеч, а слегка мешковатые летние штаны выгодно обрисовывают длинные стройные ноги. У него отрешенное, немного отсутствующее выражение лица, какое частенько можно наблюдать у творческих натур, увлеченных любимым занятием. И нереально длинные пушистые ресницы. Они-то меня и добивают.

Боги, какой красавчик! Прямо-таки необъезженный жеребчик, при взгляде на которого просто слюнки текут. Надо брать, пока не увели.

– Какие стильные очки. Тебе очень идут, – я присаживаюсь за столик и взмахом руки подзываю официанта.

– Простите? – мужчина в недоумении вскидывает на меня взгляд и, напоровшись на мой прямой, оценивающий, как будто смущается. – Мне немного неловко, но… мы разве знакомы?

– Пилар, – протягиваю я ему руку, которую он легонько пожимает, похоже, не понимая, зачем это делает. – А тебя?

– Меня зовут Поль.