Я изменю тебе с… или Большая игра

– У меня для тебя приготовлено мно-о-ого самых разных игрушек, малыш.

– Пилар! Немедленно…

Моя реакция следует незамедлительно. Мальчик получает удар стеком чуть ниже пояса – не задевая начинающий проявлять признаки возбуждения член, но в опасной близости от него.

– Как ты должен называть меня, малыш?

– Какого чер-р-р…

Легкий, практически ласкающий шлепок по мошонке и одновременное нажатие на кнопку, и мой прелестный подопечный снова начинает извиваться на кровати, отчаянно пытаясь вырваться.

Не сегодня, милый.

– Повторяю свой вопрос. Как ты должен называть меня?

– Госпожа Пилар, пожалуйста, я не понимаю…

– Так вот, мой сладкий мальчик Поль, я хочу, чтобы ты понял, насколько серьезно я настроена в отношении тебя. Нет, маску с тебя я снимать не буду, но позволю осознать богатство и разнообразие приготовленных для тебя игрушек. Для тебя и для меня, пупсик.

Я подхожу к изголовью и вкладываю первую игрушку в его правую руку.

– Знаешь, что это?

– Резиновый член, – буквально выплевывает он, крепко сжимая вложенный в руку предмет.

Шлепок стеком по груди. На этот раз он меня рассердил.

– Как ты должен обращаться ко мне, мальчик?

– Госпожа Пилар, это резиновый, мать его, член, госпожа, бл*дь, Пилар.

О-о-у. После отрицания наступает фаза гнева?

Мы еще дойдем до моей любимой – смирения.

– Похоже, какое-то время я предпочту наслаждаться твоим молчанием. И та чудесная штучка, которую ты так грубо обозвал, поможет мне в этом.

Я нажимаю на кнопку и фиксирую ее в определенном положении. И пока его тело отчаянно борется с запретным наслаждением, вынимаю из судорожно сжатой руки кляп-фаллос и быстро вставляю ему в рот, в два резких движения закрепляя ремешок.

– Чтобы ты отчетливо понимал, что с тобой происходит, я буду комментировать свои действия, мой юный дерзкий дружок.

Я наклоняюсь к мужской груди, вкусно пахнущей солоноватым потом, и вылизываю аккуратные коричневые соски. Медленно кружу языком, легонько дую, нежно прикусываю.

– У тебя такая красивая грудь, мальчик. Наверняка ты много времени проводишь в спортзале. Такое тело не может быть результатом лишь сидения за компьютером, верно?

Он лишь мычит, стараясь унять дрожь.

– Но я здесь для того, чтобы ты стал еще прекраснее, сладкий. Поэтому сейчас я надену на твои миленькие сосочки такие же миленькие зажимы, которые прикреплены изящной цепью к твоему кляпу. Ты же оценил маленькую поблажку, которую я для тебя сделала, вставив его фаллосом наружу. Скажи мне за это спасибо, мальчик.

И я цепляю первый зажим.

Его подкидывает на кровати. А я, прижав коленом живот, цепляю второй и слегка натягиваю цепочку.

– О, ты выглядишь изумительно, малыш. Не переживай. Я потом тебе пришлю фото в рамочке.

Отключаю вибратор, и он, судорожно всхлипнув пару раз, затихает.

А я с удовольствием провожу рукой в шелковой перчатке по налитому члену, что в нетерпении шлепает по напряженному прессу.

– Тш-ш-ш, не так быстро, птенчик. Все еще будет. Поверь своей госпоже.

Беру стек и ласково провожу по животу, шее, щеке, опускаюсь снова к бедрам и медленными, дразнящими движениями прохожусь вниз, к ступням. А потом резко шлепаю по животу.

От неожиданности мужчина дергает головой и невольно натягивает цепочки, прикрепленные к зажимам, что плотно сидят на сосках.

– Плохой мальчик должен быть наказан. А ты был плохим мальчиком, Поль. Ты решил, что мне можно перечить.

Еще один шлепок стеком, и рядом с первым ярким розовым следом появляется второй. Очень-очень близко к изумительно красивому, подрагивающему от возбуждения мужскому стволу.

– Чем больше ты будешь дергаться, тем больше будешь наказывать сам себя. И тем больше поводов появится у меня наказать тебя. Знаешь за что?

В ответ слышу лишь глухое рычание.

– За то, что право наказывать тебя имею только я. Не ты, сладкий. Только я. Поэтому лежи пока смирно и слушай дальше.

Я вкладываю в его руку еще один предмет. Тонкий, изящный, предназначение которого этому неопытному нижнему совершенно неизвестно. Да и не может быть известно. Nihil est in intellectu (Начало постулата немецких философов Локка и Лейбница – Нет ничего в сознании, чего бы не было раньше в ощущениях, – прим. Автора), как говорили мудрые римляне. Или мудреные немецкие философы, точно уже и не припомню.

– Это просто изумительная игрушка. Обожаю ее. Стимулятор уретры. Медицинская сталь, ограничитель навершия, ребристая поверхность. Игрушка для настоящих экстремалов. А ты ведь у нас экстремал, мальчик, да? Раз так любишь спорить со старшими? Если двигать им медленно и плавно, то полученное удовольствие забудется не скоро. Но если кое-кто не любит медленно и плавно, то получит быстро и резко. И тогда… – я скептически хмыкаю, – тогда эти ощущения ты тоже забудешь очень и очень нескоро. Хочешь попробовать?

Рык переходит в стон, когда я беру член в плотный захват и дразню головку холодным тонким стержнем, медленно и очень нежно проникая в узкое отверстие. Совсем неглубоко, только чтобы он успел оценить и урвать самую капельку неизведанного ранее удовольствия.