Я изменю тебе с… или Большая игра

– Меня аж колотит от желания расцарапать его холеную рожу. И я, с одной стороны, понимаю, что если бы в тех семьях действительно верили друг другу, а не наветам всяких посторонних, то такого не случилось бы. Но все равно… – она покачала головой, – это как-то слишком уж подло и… цинично что ли?

– Ты права, Лана. Я думаю, он вообще не заморачивается на эту тему и считает, что в бизнесе каждый сам за себя. А он просто нашел умный способ нажиться за счет лохов. Вот и все.

– Что ты планируешь делать? – нахмурив лоб, спросила Лана. – Таким нельзя давать возможность уйти безнаказанно. Мы уже пострадали от его действий. Пусть он не рассорил нас с тобой…

– Пока не рассорил. Потому что еще не брался за нас в полном объеме.

Она снова упрямо покачала головой.

– С нами у него этот фокус не пройдет.

– Потому что мы вовремя поняли, с чем имеем дело. А если бы не поняли?

– Думаешь, и с нами все получилось бы?

– Милая, я не мастак придумывать, что было бы, если бы не… Многое уже случилось. Ты ведь теперь понимаешь, что Людмила Осиповна не просто так обиделась на тебя и на меня, и что Петрович поссорился с отцом из-за тех саженцев тоже не просто так. И вспомни, что это именно Виталий порекомендовал нам то новое бюро по найму, откуда к нам пришли новые работники, помогающие тебе вести дом. И просто как-нибудь задумайся, что именно и как они тебе преподносят: на что обращают твое внимание, к чему советуют присмотреться. Может, к следам губной помады на моих рубашках?

Я, конечно, стебался, потому что никакой губной помады на моей одежды и быть не может, но Лана уставилась на меня, широко открыв глаза. И я возмутился.

– Черт! Что, серьезно? Поверить не могу, что он так быстро перешел к этому этапу, – сердито выдохнул и потер переносицу. – И что? Ты купилась? Поэтому приехала сегодня сюда, ко мне? Поговорить начистоту без свидетелей?

– Никита, буквально сегодня утром наша горничная спросила, когда я решила поменять свой парфюм. И на мой ответ, что я ничего не меняла, лишь слишком быстро и виновато отвела взгляд. Это она так пыталась намекнуть, что от твоей одежды пахнет типа другой женщиной? И ведь я не удержалась и пошла нюхать. Терпеть не могу такие приторные сладкие духи. Значит, вот как это работает? И ты сам говоришь, что мы далеко не первые?

– Детка, я хотел отправить тебя с детьми и родителями куда-то подальше от места событий. Не хочу впутывать вас всех. Мы бы с пацанами сами разобрались, не привлекая семью. К тому же, полагаю, этот гад уже поднаторел в своих пакостях. Это может быть опасно.

– Не опаснее, чем все те трудности, которые мы одолели вместе.

– Опаснее, милая.

– Я никуда не уеду и не брошу тебя один на один с ним. Даже если ты будешь со своими друзьями. Согласна по поводу родителей и детей. Им знать об этом не стоит. Но я с тобой, – сказала, как припечатала.

Моя любимая только кажется милой, скромной домашней кошечкой. Нет, она не бросает стокилограмовую тушу через плечо и не стреляет с обеих рук, как каскадеры из блокбастеров. Но ее терпению, выдержке и настойчивости может позавидовать любой снайпер.

– Лан, на этой неделе он начал устанавливать камеры в нашем доме. Ты уверена, что сможешь вести себя естественно, зная, что практически за каждым твоим шагом наблюдает какой-то извращенец?

– И где они уже стоят?

– Пока мы вычислили только первые три штуки: в гостиной над камином, в моем кабинете и…

– В спальне? – охнула она, невольно покраснев.

А мне пришлось лишь молча кивнуть.

– Ты поэтому последние дни так поздно ложился? Чтобы не…

– Вот именно. И боюсь, что долго я не продержусь.

Она тепло улыбнулась, обняла меня и, потершись носом о щеку, прошептала в самое ухо:

– Этот хитровымудренный подлец решил, что он самый умный, да? Что может безнаказанно разрушить то, что дорого нам? И не только нам? Что настолько крутой, что может обидеть чью-то любовь, верность, преданность и доверие? Давайте обыграем этого гада?

Моя девочка.

За пару дней до описываемых событий

– Так мы договорились?

Бледный парень, отключив камеру и закрыв крышку своего ноута, поднимает на меня испуганный взгляд.

– О чем? – удивленно вздергиваю брови, нежно поглаживая вороненую сталь глушителя. Паника в его глазах служит небольшим утешением за те месяцы сомнительного удовольствия проживания в собственном доме, нашпигованном камерами. Слава богу, что этот дебил не стал прятать следилки в комнатах детей. Потому что этого я бы не смог допустить. И тогда весь план полетел бы к псу под хвост.

– Вы сказали, что отпустите меня.