Я калечу, но я же и лечу! (СИ)

Хотя почему только вчера?

— И-и-и-и-ин-н-н-ди-и-и-ик-го-о-о! — проорал я, выйдя из своей комнаты на том старом острове в Тихом океане, что я давненько прикупил для своей базы. Я всё же дал ему название, когда последнее время после разрыва с Лагертой и того, когда дед переехал в Лондон к этой суке, Марии, и её дорогой дочурке, дал ему имя — Остров Свободы! — Скотина выползай! Твой хо-ик-зяин хочет знать, что за хрень происходит, и почему тут нет Суперии?

Из-за угла, словно зная, хотя эта адаманто-вибраниумная скотина могла просто хорошо знать мои привычки и рассчитать мое пробуждение и реакцию, что я сейчас выйду, вышел ИИ с подносом, на котором была трехлитровая бутыль рассола, несколько таблеток, что-то горяченькое в глубокой миске и пинта пива.

— Создатель. Рад, что ваша регенерация и все остальные генетические модификации, что вы с собой сотворили, дают вам иммунитет против любых психотропных веществ. Правда жаль, что ваш гений умудрился сотворить такой вид алкоголя, что даже вас скашивает на раз после его принятия. Два дня назад эта грязная потёкшая самка Вики, — чего он так Вейл обзывает? — которую так называете именно вы и мне так велели делать, — Твою мать! — вот уже месяц как, — А почему я этого не помню? — Так вот, эта грязная потёкшая самка Вики выпила немного этого уникального напитка и пережила девять клинических смертей. Но ваши умения и моё дежурство у вашей спальни спасло её от отправления в Ад.

— Почему я её так называю?

— Не знаю. Но учитывая то, что вы делали друг с другом, то она вполне могла заслужить это прозвище, и, видя её реакцию на это, думаю, оно ей даже нравится.

— Твою мать! Какое сегодня число? Четвёртое?

— Нет, шестое, Создатель.

— Я что пробухал до такой степени, что не помню Пятое августа? — удивился я.

— Нет. Вернее не знаю, Создатель, — на мой вопросительный взгляд, который он получил, когда я принимал с его рук поднос и шёл в гостиную пожрать. — Просто сегодня шестое октября.

Я остановился на месте и повернулся Индиго.

— Ч-чего?

— Сегодня шестое октября, Создатель, а не шестое августа.

Твою мать!

Неужели я настолько опустился в своём самокопании? Я думал, что пью и гуляю максимум месяц-два, а тут время раза в два больше.

Хотя первый месяц после того знаменательного эфира моя жизнь пошла в некотором роде под откос. В свой же день рождения я лишился близких мне людей и даже некоторых людей, которых считал друзьями. Вся «четверка Вест-Поинта» кроме Кэтрин, что осталась со мной, ушла, и теперь со мной общается, вернее, общалась, пока я не ушёл в отшельничество на остров, Кейн.

Первый месяц в июне я предпринимал попытки переосмыслить то, что произошло и помирится всё же с Лагертой и дедом. На тех троих дур, что звались моими подругами, я болт положил. Больно надо…

Да вот только после того, как в первую неделю после моих Именин я пофилософствовал, поставил себя на место деда и Лагерты, найдя мало логических объяснений их действиям, пошёл мириться.

Лучше бы сразу начал бухать и трахать всё, что движется.

Лагерта меня пять раз подряд игнорировала, а на шестой я плюнул на всё и телепортировался в её квартиру. Но там меня ждала лишь холодная мина моей любимой женщины, которая смотрела на меня свысока. Все доводы, слова, обещания и клятвы, что я готов ей был дать ради её возвращения ко мне, словно испарились из моей головы, после её фразы: «Что тебе тут надо?». Это она тогда сказала таким тоном, что я не нашёл в себе сил начать разговор, просто позорно сбежал и больше не пытался искать с ней встречи.

Думал, с дедом будет по-другому. Но видимо эта стерва Мария ему хорошо пропесочила. Ведь при первой же встрече мы с ним вновь поссорились, и наш короткий разговор напоминал всё ту же ссору на моём дне рождения. Затем мы уже чуть ли не через посредничество Индиго вели переписку. Я не терял надежды и пытался с ним отчаянно помириться. Я люблю деда. До сих пор…

Но в какой-то момент он написал мне, что если я хочу помириться, то я должен буду принять Катерину как свою сестру. Про Марию он ничего не говорил. Я на мгновение задумался, а потом плюнул на всё и решил погулять вволю.

Но спустя ещё полторы недели мне пришло письмо от дедового юриста. Он захотел разделить активы «Волков-Индастрис». Фактически, это был окончательный раскол между нами. Он забрал половину денежных средств в наличке и драгметаллах, что у нас было. Забрал себе «Волков-Билдинг», часть сети отелей «Волков энд Дуглас», несколько мелких банков, все фирмы и лаборатории, что занимались сельским хозяйством, часть сети «Волков-Маркет», немного алмазных копей, рудников золота, платины, серебра и простых металлов по миру. Ну и плюс ещё некоторую мелкую недвижимость. Ну и костюм «Охотника». Он перебрался к своей дорогой дочурке и внучке.