Я - хищная. Пророчица (СИ)

– Ох, Измайлов, ради бога! Оставьте вы свою вражду, помиритесь и не морочьте нам голову! – воскликнула Лара и театрально поморщилась. – Все уже давно забыли ту историю, и тебе пора.

– Я не спрашивал твоего мнения, Домбровская! – рявкнул Глеб и сжал кулаки. Смотрел прямо на Влада, словно готовился ударить.

– Грубиян, – сказала она и отвернулась. – Ты подговорил Филиппа и девчонку?

– Не вижу повода отказывать им, милая, – спокойно произнес Влад. – Сейчас все так любят демократию. Голосуем и побыстрее. Хотелось бы успеть к очагу до темноты. Ну, кто против того, чтобы поклониться сегодня вождю и воссоединить племя атли?

Глеб поднял руку и взглянул на меня. Боялся, что передумаю? Хотел поддержать, подбодрить? Сам искал поддержки? Я повторила его жест. На Влада больше не смотрела. Считала секунды до того момента, когда смогу уйти из этого дома.

– Ты пытался, Глеб, – тихо сказал Влад.

Я оглянулась. Филипп, бледный с опущенными глазами. На лице – досада и злость. Глеб с шумом выдохнул, глаза блеснули злостью.

– Кирилл!

Кирилл не поднял руки. Сидел, мрачно глядя на нас, с каменным выражением лица.

– Извини, друг, но я, правда, считаю, что племя должно чтить закон крови.

Оля, наоборот, не смотрела в нашу сторону. И не нужно было – я все поняла и так... Обида защипала слезами, но я заставила себя сдержать их – сама виновата! Использовать личное в политических целях всегда неприятно, и я готовилась к последствиям. Еще один урок жизни: жалость никогда не приносит уважения.

Глеб молчал. Глядел в пол, хмурился.

В моей голове постепенно прояснялось, и все происходящее привиделось нелепым, безрассудным действом.

Уйти. Постучаться к Вике, плакать у нее на плече, напиться до беспамятства.

– Спасибо, – сказал Глеб. – За то, что сдержала слово.

Я подняла на него глаза.

– Это мало помогло.

Голова все еще кружилась, но я приказала себе не раскисать. Нужно на свежий воздух, собраться, решиться...

На что? Ты серьезно сделаешь это?

– Полина!

Резкий оклик полоснул, как ножом. Я остановилась у самой двери, повернула голову. Влад смотрел на меня. Колючий, холодный взгляд, будто мы вовсе не знакомы.

– Ты не можешь уйти.

– Вот как?

Голос – дрожащий, неуверенный. Только бы не расплакаться перед ним, только бы не расплакаться... Они все смотрят... Сбежать отсюда, и побыстрее!

– Ты – атли, и должна присягнуть мне сегодня со всеми.

– Я ничего тебе не должна! – почти выкрикнула я.

– Она уйдет, Вермунд, – спокойно сказал Глеб и подошел ко мне. – Ты ведь не армию рабов создаешь. Нельзя заставить человека принять тебя в свою жизнь.

Влад опустил глаза, задумался, но через секунду снова поднял их.

– Она останется. Я не намерен бегать за каждым из вас. Сегодня мы воссоединим атли.

– Извини, но придется делать это без нее. – Глеб выглядел спокойным, даже расслабленным, в то время как меня всю трясло от напряжения. Вот она – дверь. От свободы отделяет пара шагов.

– Отойди, Измайлов! Я устал от попыток меня уколоть. Сегодня не тот день, и я не в том настроении...

– Мне давно плевать на то, в каком ты настроении! – рявкнул Глеб. – Она уйдет.

– Глеб, пожалуйста, – Филипп подошел и положил руку ему на плечо. – Мы попытались. После драки кулаками не машут.

Глеб даже не взглянул на него. Стоял прямо и оставался единственной преградой, которая разделяла меня и Влада. Его твердость и мою ненависть.

– Отойди, Измайлов! Это последнее предупреждение! – прорычал Влад.

– Нет.

Влад резко взмахнул рукой, и Глеб, словно безвольная кукла, опровергая все законы физики, приподнялся над землей. Рванул вправо и, гулко ударившись о дверной косяк, осел на пол.

Я всхлипнула. Посмотрела на Влада – его лицо буквально дышало злобой, а в тишине, последовавшей за магическим ударом, выглядело зловещим.

Мои подошвы словно прилипли к полу. Боковым зрением я увидела, как Кирилл осторожно подошел к Глебу и помог подняться.

– Никто больше не будет плести заговоры в племени атли, – сказал Влад, глядя прямо мне в глаза. – Никто и никогда. Это ясно?!

Я молчала. Молчали все, но было понятно, что именно я должна ответить. Влад сделал несколько шагов навстречу, и через секунду уже стоял так близко, что я ощущала запах его одеколона.

– Я спрашиваю, это ясно?!

Слезы уже практически невозможно было сдержать, и я отвернулась. Не хотелось, чтобы он видел их. Накатила жгучая обида, опалила затылок, спустилась в легкие, затрудняя дыхание. Вдох-выдох. Я – как мышка, загнанная в угол. Противное чувство.

Подняла глаза. Пусть ниже падать уже некуда, но один козырь у меня еще спрятан в рукаве.

– Отрекусь, – прошептала дрожащим от слез голосом. – Прямо здесь, перед твоим племенем. И да, я помню твои угрозы, но слова отречения выучила назубок. Так что, проверим, Влад?

Он опустил глаза. Несколько секунд о чем-то думал, затем кивнул.

Что? Я победила?

Неуверенно попятилась к двери, осознав внезапную свободу, вышла. Спустилась по ступеням крыльца.

Свинцовые тучи были уже почти совсем черными, изредка срывались крупные теплые капли. Где-то далеко, у самого горизонта небо разорвала яркая вспышка молнии. Раскат грома опоздал на секунду.