Я - хищная. Пророчица (СИ)

– Хочу уехать отсюда, – не обращая внимания на их перепалку, прошептала я.

Глеб вздохнул. Помолчал немного, потом посмотрел на Влада.

– Выйди, Вермунд!

Ух, ты! Смело. Я усмехнулась про себя. С Владом этот номер не пройдет – он сам кого хочешь выставит. Достаточно будет взгляда, без слов. Но, к моему изумлению, Влад развернулся и неслышно покинул комнату.

– Я восхищена, что уж скрывать, – ошеломленно пробормотала я.

Глеб махнул рукой.

– Лучшее для тебя сейчас, конечно, убраться отсюда, забыть об атли и прочей дребедени, – сказал очень серьезно. – Постараться начать жить с чистого листа и все дела... – Он посмотрел странно, тревожно, и я вздрогнула. – Но ты не можешь.

– Это почему же? – нахмурилась я.

Глеб казался мне единственным адекватным человеком из всех ныне присутствующих в этом доме, и он туда же. Сейчас будет говорить, что связи между нами очень важны, и мы должны защищать друг друга, заботиться.

– Потому что теперь ты в опасности.

Ах, да, охотники...

– Я не боюсь, – насупилась я.

– Тот, молодой, все еще может найти тебя.

– Если отрекусь, он ни за что не выследит. Это под силу только древним.

Глеб покачал головой.

– Плохая идея.

– А мне так не кажется.

– Не умею я с женщинами... – пробормотал он и отвернулся.

Взгляд вернулся к его лицу, покрытому синяками. Я могла злиться на Влада, но Глеб тут был совершенно ни при чем, а я на нем срываюсь. Стало стыдно.

– Отречешься, больше не сможешь вернуться, – сказал он очень серьезно. – И дети твои не смогут. И дети детей. Считаешь, я не думал об этом? Думал. Но это... Черт! Разве ты не чувствуешь?

Я пожала плечами.

– Иногда.

– Все приходит со временем, – сказал он так, будто знал что-то, чего не знаю я. – А отречься всегда можно. И через месяц, и через год. Дай себе время.

Я покачала головой.

– Не знаю...

– Немного. Пока не заживут мои синяки.

Шутит? Я невольно улыбнулась. Глеб пострадал из-за меня, и меньшее, что я могу сделать, это выполнить его просьбу. Сойдут синяки, и уйду – делов-то?

– Только из особого отношения к тебе, – кивнула я. – И из чувства вины. Что надо делать?

– Перетерпеть сегодняшний вечер, – он скривился. – Особенно ту его часть, которая предполагает присягу.

– Не уверена, что выдержу.

– Я тоже, – вздохнул он и добавил уверенно: – Прорвемся!

Прорвемся. Что ж, попробуем прорваться...

В гостиной нас встретили напряженной тишиной, которую тут же нарушил Глеб:

– Ну, что, едем?

Влад расспрашивать не стал, только посмотрел на нас подозрительно.

– Мои вещи мокрые, – сказала я. – Я же не поеду в халате.

– Лара одолжит тебе одежду, – отмахнулся Влад.

Эта идея не показалась мне такой уж хорошей – защитнице я определенно не нравилась. По ее лицу было видно, что и она не в восторге, но все же Лара безропотно подчинилась и принесла мне майку и джинсы. Их пришлось несколько раз подвернуть – для такой коротышки, как я, джинсы стройной защитницы оказались велики.

Через час мы выехали из огромного двора. Дождь кончился, небо вновь стало чистым с разбросанными кое-где ватными облаками и розовыми закатными разводами.

Ехали вчетвером: Филипп за рулем, Оля рядом, на переднем сиденье, а мы с Глебом сзади. Влад, Лара, Рита и Кирилл сели в другую машину, и, если честно, я была рада.

Посмотрела на Глеба. Синяки налились, превратились из багровых в темно-синие насыщенные кляксы.

– Больно? – спросила с сочувствием.

Он отмахнулся.

– Пустяки.

– Считаешь меня слабой?

– Шутишь? Ты же его уделала!

– Я бы тоже уделался, – проворчал Филипп, не отвлекаясь от дороги. – Отречение – не шутка.

Я хмыкнула, но ничего не ответила.

Мы остановились на пустыре недалеко от города. Место было ограждено забором с колючей проволокой и навевало на меня непонятную тревогу: то ли ассоциации с киношными сценами, то ли атмосфера пустынного места. Хотя, возможно, тревога не была связана с пустырем. Скорее, с тем, что ждало меня через несколько минут.

Начинало темнеть, и наша немногочисленная компания выглядела тут немного неуместно.

Влад открыл замок на железных воротах. Невдалеке виднелась небольшая постройка, покрытая красной черепичной крышей. Мне вспомнился полузаброшенный дом, в котором я почти не появлялась после смерти бабушки. Такие же побеленные мелом стены, заросший бурьяном двор и уныние вокруг, кричащее, что сюда давно никто не приходил. Брошенное, ненужное жилище. Пристанище крыс и бомжей.

– Дом отстроил, а очаг до ума довести не мог, – недовольно пробормотал Филипп, шагая со мной рядом.

– Включи мозги, Макаров. Нам ведь не нужно, чтобы тут шастали всякие отморозки, верно? – спокойно парировал Влад. – Разве что ты сторожем пропишешься. Людям не объяснишь ведь, чем мы здесь занимаемся, а тратить силы защитницы на морок – глупо.

Филипп хмыкнул, но ничего не ответил. Я поймала себя на мысли, что неосознанно любуюсь Владом – его манерой держаться, насмешливостью, даже небольшой заносчивостью. Отругала себя и заставила вспомнить, что он гад.

– Куда мы идем? – шепотом спросила Глеба. Лара сверкнула на меня глазами и отвернулась. Я поежилась – чем дальше, тем меньше мне нравилась брюнетка.