Я - Хюррем! (СИ)

Спустя пять минут перед женщинами поставили блюда с всевозможными лакомствами, а маленького шехзаде увели переодеваться и приводить себя в порядок. Валидэ небрежно забросила в рот кусочек пахлавы и внимательно посмотрела на Махидевран.

-Думаешь, мой сын не очнется? — вопрос повис в воздухе, как топор над головой приговоренного к казни.

-Валидэ…

-Что? Скажешь мне, что каждую минуту возносишь молитвы за жизнь и здоровье моего сына, Махидевран? Не ври, я вижу в твоих глазах радость от того, что скоро именно твой сын станет султаном.

Проклятая Хафса слишком хорошо читала в людских душах.

-Валидэ, я…

-Молчи, я не договорила. Так вот, баш-кадина, запомни — мой внук еще слишком мал, чтобы управлять государством. Сейчас очень нестабильная обстановка, в любой момент, узнав, что скончался Сулейман, сюда войной пойдут очень и очень многие. Страна не может сейчас остаться без правителя, — валидэ была серьезна, как никогда.

Махидевран внимательно слушала, стараясь больше не перебивать свекровь.

-Аги янычар в беспокойстве, Гюльбахар, один из них — Вириз-ага, — уже приходил ко мне справиться о здоровье Повелителя. Они в любой момент могут поднять бунт. Это янычары — наше самое страшное оружие, которое в любой момент может обернуться против нас самих. Ибрагим предложил выдать им бакшиш, но я сомневаюсь в правильности такого решения. Они не глупы, и сразу поймут, что мы пытаемся их умаслить. Так вот — Мустафа пока что еще слишком мал, чтобы янычары были готовы признать его новым султаном. Скорее всего, твоего сына и нашего внука убьют почти сразу после того, как он возьмет в руки меч Аюба.

-Валидэ! — в глазах баш-кадины заплескался неприкрытый ужас. –Что же нам делать?!

-Молиться, Махидевран, молиться, — с не менее неприкрытой усмешкой отозвалась Айше Хафса. — Я написала своему брату, хану Менгли Гирею. Он вышлет сюда тайно моего младшего брата Юсупа.

-Зачем, валидэ?

-Он будет назначен регентом при маленьком Мустафе, пока тот не повзрослеет. Он силен и опасен, как и любой татарский хан. К тому же, его учили управлять страной. Не можем же мы доверить империю бывшему рабу-греку?!

Несмотря на то, что Ибрагим стал ее зятем, да и неплохо проявлял себя в государственных делах, любви к нему у Царственной колыбели не прибавилось.

-Вместе с Юсупом прибудут войска моего брата, вся военная поддержка, которую он готов оказать. Десять тысяч лучших воинов, Махидевран! Это капля в море против наших же полков, но…

-Я поняла Вас, валидэ, — лицо Махидевран было белым, как простыня. Мечтая о власти, баш-кадина как-то не задумалась о проблемах, сопутствующих этой самой власти. О тех, кто мечтает попасть на османский престол. О янычарах, которых усмирить можно только грубой, очень грубой силой. О постоянном риске и ожидании удара в спину. Как не ненавистна была валидэ гордой черкешенке, в этот раз она была абсолютно и полностью права. Стоит умереть Сулейману, как Мустафа отправится следом за ним.

В этот момент, впервые за долгое время, баш-кадина искренне взмолилась Всевышнему о здоровье Повелителя. Она может и подождать, рано или поздно ее сын все равно придет к власти.

А сейчас стране нужны мир и порядок, под железной рукой ее прежнего Правителя. И его рыжей Хасеки, про которую уже давно ходят слухи, что ее власть над султаном — не только в постели. Ум славянской наложницы успел завоевать славу не только в пределах стен гарема…

-Хоть бы, что ли, очнулась Хюррем… — тоскливо прошептала Махидевран, машинально откусывая кусочек лукума.

-И не говори… — не менее тоскливо отозвалась Айше Хафса.

Глава 43, в которой Хюррем встречается с колдуньей

Султан сидел на лавочке в парке, недалеко от дома Александры, и размышлял. Недавний разговор с женой поверг его в полное отчаяние, да такое, что жить бедному Повелителю мира уже как-то и не хотелось. Какой смысл жить, если сразу после твоего правления начнется упадок династии? И ты ничего не можешь для этого сделать, и хотя бы как-то предотвратить.

Лучше бы она просто ничего ему не рассказывала. Иногда многие знания — это многие печали.

Вздохнув, Сулейман достал из кармана сигареты и закурил. Это, конечно, не привычный кальян, но тоже неплохо. Хотя Хасеки пыталась предупредить супруга о вреде никотина и возникновении зависимости, слушать Сулейман ничего не стал. В некоторых вопросах он предпочитал сам принимать решения.

Перед глазами Повелителя стояла прекрасная сильная женщина, в которую его угораздило влюбиться. Молодая, умная…. Вредная, правда, и с отвратительным характером. Размышляя сейчас, Сулейман откровенно не мог понять, за что же он ее полюбил. Там, в его привычном мире и времени, была маленькая хрупкая девушку. Беззащитная, как птичка, но с недетским умом и рассудительностью. Страстная умелая любовница и верный друг. Она выгодно отличалась от привычных ему женщин.