Я хочу от него сына

— В Караганде, Люб, в Караганде, — проворчала я в уже отключенную трубку, не удосужившись нормально попрощаться.

— Проблемы? — спросила меня Нигматулловна, про которую я совершенно забыла.

— А-а, нет! Так, мелкие неприятности у родственницы, — помотала головой.

Прошло три дня с того разговора, а меня до сих пор терзают смутные сомнения: «Что это было?».

Зачем Люба решилась на откровенность только сейчас? Совесть замучила?

А бурильщик? Не мог написать сам? Обязательно Любашу надо было задействовать тогда?

Загадочный мужчина, одним словом, загадочный. И ключевое слово тут «гад», а не «загадка».

Любопытно было бы узнать, что он сам думает по этому поводу. Однако, это опять же требует выяснения отношений и откровенности.

А зачем? Удовлетворить свое чрезмерное любопытство? Или что?

Нет, Ева, даже не начинай опять! Губозакаточную машинку тебе в помощь.

Придерживаемся изначального плана, без розовых соплей и воздушных замков.

Ах, если бы, да кабы! Жизнь не терпит сослагательного наклонения.

— Привет! — заставил вздрогнуть голос Ивана, как-то незаметно подкравшегося со спины.

— Черт, напугал! — вырвалось у меня.

Я шла в баню, кое-как отделавшись от компании Нигматулловны.

— Извини, Ева, — придержал он меня за локоть, — не хотел тебя пугать. Мне показалось, или ты меня избегаешь?

— Скажи мне лучше, Иван, почему нас все вокруг, подозрительно единодушно считают любовниками, а? — решила не миндальничать с ним я.

Злая я, злая. Станешь тут поневоле злюкой, когда чувствуешь себя пешкой в чужой игре.

— Забавно, — улыбается мужчина. — Это у вас, женщин, в автоматических настройках, отвечать вопросом на вопрос?

— Ага, — не отрицаю я. — Итак, что скажешь, касательно моего вопроса?

— Ева, — поправляет каску суетливо, словно не знает, что сказать или с чего начать?

— Ева, да.

— Понимаешь, какое дело.

— Какое? — приподнимаю брови, стараясь ничему не удивляться.

— Ты не обижайся, но просто так исторически сложилось, что про поварих сложился определенный стереотип среди мужского контингента, — осторожно подбирая слова, начал объяснять он.

— Что? — глупо хлопаю глазами. — Это какое, интересно знать?

— Ты же взрослая девочка, чтобы догадаться.

Я, конечно, догадывалась. Но, чтобы вот так все было запущено!

— И? Что еще теперь про меня говорят?

— Да ничего такого, Ев, не волнуйся ты. Ну по тебе же видно, что ты не такая.

— Ага, не такая, — нервно хохотнула я. — Только транвая нет-у-у!

— Для меня до сих пор остается загадкой, что ты тут забыла? Барышня не этого полёта. Вышка есть?

— А?

— С высшим образованием, говорю, и в помощники повара, на буровую? С чего вдруг, Ев? — пристально смотрит в мое лицо.

— Как ты догадался?

— Ты, конечно, хорошо мимикрируешь под дурочку-простушку, и даже матюкаешься к месту, но интеллект так просто не спрячешь.

Это он мне здорово польстил. Я о своем интеллектуальном уровне более скромного мнения.

— Какой ты наблюдательный, Потапов, — хмыкаю в ответ.

А мне казалось, что я хорошо справляюсь, не умничаю много. Выражаюсь очень примитивно, со сленгом, а не высокохудожественным литературным языком. Да и отвыкла уже со времен института. Там, да, приходилось держать марку.

— Не пойми меня неправильно, ты мне нравишься…очень, Ева, — продолжил Ваня. — Я не стал отрицать по поводу сложившегося мнения на наш счет. Прости…Так надо было. Ты сама должна понимать, что здесь тебе находиться опасно. А ты одна разгуливаешь в темноте, — хмурится. — Я ж просил, хотя бы с Альфией ходить. Мужики много месяцев без отдыха, без ба…женщин. Мало ли? Вдруг кого перемкнёт?

Ёжусь от его слов.

— Ты так думаешь? — спрашиваю растерянно.

— Уверен! Что у тебя с Марченко? — шокирует очередным вопросом. — Из-за него ты здесь?

Глупо открываю рот, как свежевыловленная рыба.

— Из-за меня! — внезапно вклинивается в наш разговор бурильщик.

Я и ответить ничего не успела, как он вырулил из-за угла.

Легок на помине!

Я его три дня не видела. Сегодня воскресенье. Ждала его завтра, на обеде, а никак не сейчас.

Он, что же? Подслушивал?

15. Все, что ни делается, — все к лучшему

Моя беда в том, что я слишком впечатлительная, мнительная и рефлексирующая. Причем даже, если проблема затрагивает меня по касательной, я начинаю волноваться и переживать за третьих лиц.

Как, например, сейчас: а не подерутся ли эти два мужика?

Что я натворила?!

Как это отразится на их работе?

А если Федю уволят?

Вот, еще и карьеру ему испоганить не хватало!

Желание подразнить Федора и заставить ревновать, показалось мне сейчас такой глупостью.

Опасное направление мыслей, однако. Надо прекращать.

Психолог давно мне обозначила мое слабое звено — у меня слишком развит «комплекс вины», отлично привитый мне матерью с раннего детства.

Бабушка тоже была суровой, и особо не разбиралась, что там у меня в душе творится. Она войну пережила. Характер стальной, не то, что у меня соплежуйки.

«Без вины виноватая», это про меня, да.

Я была отличной жертвой для разного рода абьюзеров, начиная от одноклассников, некоторых учителей, потом начальников и особо «умных» коллег на работе, желающих выехать на чужом горбу.