Я хочу от него сына

Верности мне никто не обещал. Федя же предполагаемой жене хочет "хранить верность", а я не жена. Окей!

Только что-то сексуальные подвиги совершать резко расхотелось после данного осознания.

Запал пропал, фитиль подмочен.

— Вот ты где, — подошел он к машине, раскрыл дверь и посмотрел на меня. — Грув поймала? — улыбнулся, как ни в чем не бывало.

Рожа так и перемазана моей помадой. Хотя явно были предприняты попытки её стереть. Может сам, а может и блондинка старалась?

— Ага. До тошноты укачало, — сыронизировала я, вперив насмешливый взгляд в его лицо, когда он сел на соседнее кресло. — Ну, и кто это была?

— Никто, — нахмурился сразу, прекратив улыбаться.

— Свидетельница Иеговы, я так и думала, — усмехнулась, подыгрывая ему. — ХодЮтЬ тут всякие, понимаешь ли.

— Ев? — пытается поймать мой взгляд.

— Что, роднуль? — поворачиваюсь к нему лицом, раз он хочет контакта «глаза в глаза».

— Что, даже истерить не будешь? — выгибает бровь изумленно, смотря на меня, как на седьмое чудо света.

— А надо? — я тоже могу выразительно приподнимать брови.

— Ты меня пугаешь, — хмыкает, делая признание.

— А-а, я поняла! — смеюсь в ответ. — У тебя тут секатор нигде не завалялся?

— Зачем? — искренне удивляется.

— Ну ты же явно жаждешь какого-то искрометного действия от меня, — отвечаю с завидным спокойствием.

— Может продолжим то, на чём остановились? — заявляет нахал, вдруг решив, что буря миновала.

— А, давай, — усмехаюсь, проводя языком по своим губам. — Твоя правда. Зачем нам секатор, когда я зубами могу все исправить. Иди сюда, милый.

И он послушно поддается, когда мои руки тянутся к его подштанникам.

Мой слащавый тон настолько притупляет бдительность медвежонка, что он не сразу воспринимает смысл моей последней фразы. А вот, когда до него доходит, он резко дергается, опасаясь за сохранность своих причиндалов.

— Что ты сейчас сказала?! — его голос даже даёт петуха, чем искренне меня умиляет.

Ну надо же!

— А что я сказала? — строю невинные глазки и снова скалюсь от души.

— Детка-а, бросай свои шуточки, а? Ты же несерьезно сейчас? — интересуется с откровенной опаской.

— Медвежонок, ты уж определись, что ты хочешь, а? А то я запуталась, мне приступ ревности изображать или не стоит?

— Все-таки ревнуешь, — улыбается самодовольно. — Не стоит, правда. Тебе не о чем волноваться, Ева.

— Я и не волнуюсь, роднуль. Это ты волнуйся, Фреддичка, — прекратив ржать, вполне серьезно заявляю ему. — Ты, конечно, мужчина свободный. Так и я тоже свободная. И на скамейке запасных сидеть не привыкла.

— Охренеть, сколько огня и экспрессии в тебе, детка, когда ты злишься. У меня снова стоИт, — склоняется ко мне, чтобы поцеловать.

Болван самовлюбленный!

— М-м, — возмущенно дергаюсь я, не желая никакого продолжения.

Секс, конечно, хорош для выброса агрессивной энергии, но не в данном случае. Я сейчас так зла, а Федя явно не учитывает риски.

Ну какой ему минет, блин?!

Я реально сейчас опаснее самки богомола: откушу, прожую и выплюну мужское достоинство, а потом может быть и одумаюсь.

Мне натурально надо остыть. Я даже для себя не решила, что мне делать дальше? Проглотить обиду и оставить все, как есть или бежать, роняя тапки?

— Кхм-кхм, — спасает меня от Фединых посягательств-домогательств снова чье-то внезапное появление.

Недовольно пыхчу и отфыркиваюсь, чувствуя, как горят щеки, и поправляю растрепанные волосы. Смею оглянуться и посмотреть на очередного визитера.

На это раз, слава богу, это парень, а не Федина зазноба.

Не гараж, а проходной двор какой-то!

— Я, конечно, извиняюсь, что прерываю вас, — почесал затылок молодой человек, глядя на меня с нескрываемым любопытством. — Марч, а ты зачем меня звал-то?

***

— Плечо опять? — спросила я Федора, заметив, как он кривится от боли в суставе, стараясь делать это украдкой, чтобы я не заметила.

Но я заметила, с беспокойством поглядывая за его мучениями.

К сожалению, это профессиональная болячка. И является довольно частой платой здоровьем у бурильщиков.

И терпит ведь, бедолага. Другой бы на его месте разнылся, чтобы его «пожалели» и полечили.

— Да, разболелось немного.

— У тебя есть обезболивающая или разогревающая мазь?

— Ев, нормально все. Не суетись.

— Ага, конечно, герой. Давай массаж сделаю.

— Против массажа я не против, — лыбится он. — Лучше эротический сразу.

— Будет тебе эротический, но после. Садись на стул, — велела ему, одновременно копаясь в своей походной аптечке в поиске обезболивающей мази.

— М-м, — застонал он, стоило мне взяться за его мышцы шейно-воротниковой зоны, потихоньку начав их разминать, растирать, постепенно переходя на плечи и предплечья.

— Почему ты стал бурильщиком? — решила поинтересоваться заодно и его отвлечь разговорами, пока массировала.

— А кем мне еще быть в наших краях? — фыркнул он.

— Да мало ли? Водителем, сварщиком, экскаваторщиком.

Последние, насколько, знаю, вообще в белых рубашках могут работать на современной японской технике.

— П-ф, не смеши меня, Ева. Скажешь тоже! — фыркнул он и тут же восхитился массажем: — Ох, хорошо-о!

— А-а, решил продолжить династию? — улыбнулась его реакции.