Я хочу предложить один день (СИ)

— Где ты была? С ним? С человеком, который был в первых рядах за спиной Волдеморта, — Гарри кричал, наступая на Гермиону, от чего та чувствовала себя загнанным в угол домовым эльфом, — с человеком, который при первой же возможности уничтожил бы тебя только из-за твоей крови?

— Достаточно! — женский голос привлёк внимание троицы.

Сонная Джинни быстро спустилась по лестнице, что ведёт в спальню девочек. Она порхала, словно бабочка над полевыми цветами. И, глядя на неё, можно было подумать, что ничего не произошло; один лишь тон голоса выдавал её раздражение.

Гарри резко повернул голову в сторону девушки и начал следить за движениями рыжеволосой гриффиндорки, пока та, пробираясь сквозь толпу студентов, не встала между ним и Гермионой. Она высоко задрала голову и посмотрела на Поттера, складывая руки на груди.

— Ты не посмеешь с ней так разговаривать, — заявила она, не разрывая зрительного контакта. — Где ты был, когда Гермионе было плохо? Разве тебя можно назвать хорошим другом, если ты даже не заметил, как ей тяжело? — выглянув из-за плеча парня, Джинни уставилась на своего брата. — Тебя это касается не в меньшей мере! Да вы глупцы!

— Это другое, Джинни, — сказал смущённый Гарри. — Она поцеловала Малфоя…

— Да хоть самого Мерлина! Разве это так важно?

Слегка коснувшись плеча подруги, Гермиона вышла вперёд, вновь переключая внимание гриффиндорцев на себя.

Её тяготило молчание.

Эта давка буквально ощущалась внутри, болезненно отдаваясь по органам.

— За всеми вами так забавно наблюдать, — начала она, ухмыльнувшись. Совсем как Малфой. — Я не верю, что всем настолько плевать. Война закончилась совсем недавно, а вы ведёте себя так, словно её вообще не было, — Гермиона прошла в центр комнаты, пока студенты вокруг неё расступались. — Вы уже забыли, каково это — терять близких? Рон, тебе ли не знать, как это больно?

От воспоминаний о старшем брате тело Рона словно обмякло — он уже не выглядел таким озабоченным ситуацией, что произошла на Хеллоуине.

— Гарри, эта война принесла тебе столько боли. Ты потерял слишком много близких и любимых тебе людей. Разве ты отпустил всё это? Разве ты можешь проснуться утром и ощутить себя счастливым? — Гермиона нервно посмеялась, падая на бордовый диван, что стоял за её спиной. — Я не ощущала себя счастливой с того самого дня, когда погиб Дамблдор. Каждый, мать его, день я просыпалась с сожалением о том, что проснулась.

Гарри Поттер приблизился к подруге, опускаясь на корточки перед ней. Он вложил её руки в свои ладони и сжал их.

Как раньше. Так, как держал её за руку в Хогвартс-экспрессе.

— Ты не говорила об этом.

— Господи, Гарри, конечно я об этом не говорила! — вскрикнула Гермиона, поднимая опущенный взгляд на друга. — Как я могла так поступить с тобой? Эта война принесла слишком много последствий. Ты многое потерял; Рон, Джинни…все! У меня не было никакого права плакаться вам в рубашку, зная, как вам больно. Но вы делаете вид, словно ничего особенного не произошло, — Гермиона перешла на шёпот, сжимая ладонь друга. — Но произошло слишком много всего. Я чуть не потеряла родителей… а сейчас мне шлёт письма поехавший Пожиратель Смерти, желая воскресить Волдеморта. Меня хотят убить! Сначала меня, а потом мою семью, — она говорила очень тихо, сдерживая эмоции. — Я хотела убить себя сегодня, чтобы больше никто не пострадал. Так ответь мне, Гарри, то, что произошло на Хэллоуине, действительно настолько важно?

Гермиона тяжело выдохнула, от чего почувствовала облегчение в груди. Святой Мерлин, как же ей это было нужно! Она слишком давно не чувствовала себя настолько пустой. Чистой.

Внутри не было ощущения недосказанности, а весь тот груз, что она носила с собой, наконец, упал с её плеч с громким лязгом.

Несмотря на то, что она не ждала понимания.

— Мерлин, — прошептал Гарри, вставая на ноги и поднимая вместе с собой Гермиону. Он заключил её в объятия, не ожидая ответной реакции. Парень выглядел кошмарно обеспокоенным, и на его лице отразился ужас, — прости меня! Скажи, …скажи, когда он прислал тебе последнее письмо?

Гермиона заметно замялась.

— В прошлую субботу…– прошептала она.

— Что он написал? — поинтересовался Гарри, немного отстраняясь от подруги и заглядывая ей в глаза.

Взглянув на часы, что висели над выходом из гостиной, Гермиона поняла, что уже наступил новый день. Уже первое ноября.

— Сегодня он пришлёт письмо с координатами, куда мне надо будет трансгрессировать. Там…он сказал, что в том месте большой радиус антиаппарационного барьера, и как только я вступлю на территорию, он об этом узнает, поэтому мне нужно быть там одной. Я не хотела вам об этом говорить. Решила сама покончить с этим, — закончила Гермиона, закрывая глаза и позволяя себе расслабиться.