Я хочу твою шкуру, дракон! или Заберите свой дар!

— Туда, где нам никто не помещает, — как-то многозначительно сказал дракон и чмокнул меня в затылок, отчего по мне опять прокатились жгучие волны раскаленной лавы.

— А-ах, — выдохнула я и зажмурилась.

Дракон стиснул меня еще крепче, так, что мы почти слились в одно целое. Завибрировал громко, требовательно и нетерпеливо, я бы даже сказала.

Когда мы приземлились на красивой поляне, цветущей ночными цветами аморалиса, названного так за сладкий пряный запах, вызывающий легкое возбуждение, у озера, поблескивавшего гладью под светом ночного светила, я уже сама была в нетерпении. Даже не разжала руки, сцепленные вокруг шеи Ашшура, когда мы встали на землю. Я уже сама желала этого поцелуя, хотела почувствовать его раздвоенный язык. Как он пройдется по моему…

Ашшур, ощутил мое желание, рвано выдохнул, смял меня своими ручищами, крепко прижимая, и наклонился, чтобы поцеловать…

— Ашшур? — сладкий юный голосок сначала был удивленным и тут же стал радостным: — Ашшур! Наконец-то! Ты вернулся ко мне. Как я скучала!

Ашшур застонал и ткнулся мне в лоб своим. Я посмотрела в сторону озера, откуда раздался нежный голосок. К нам спешила вышедшая из воды водяница, младшая сестра океанидов, обитающая в водах рек и озер.

В отличие от океанидов, принимавших «сухопутный» вид в любое время, водяницы могли становиться людьми только по ночам. Зато все они были прекрасны лицом и имели чарующий в прямом смысле слова голос.

Эта водяница имела нежные девичьи, почти кукольные, черты лица, длинные белые, как свет ночного светила, волосы, которые окутывали… ее нагое тело.

«Ма-ама…» — крякнула я, когда голая девица, тряся своими прелестями, понеслась в нашу сторону. То есть неслась-то она на дракона, но он все еще крепко прижимал к себе меня.

Девице-водянице это не понравилось. Она встала перед нами и недоуменно уставилась на дракона.

— Ашшур, зачем ты привел ее с собой? — махнула водяница в мою сторону. — Она третьей будет? — И бросила на меня оценивающий взгляд больших влажных серых глаз.

— Я… забыл про тебя… Селеста? — попытался вспомнить ее имя дракон, понуро глядя на испортившую очередной романтичный момент девицу.

— Нерестианариль, — обиженно надула губки водяница.

Я сняла руки дракона со своей талии. Он расстроенно посмотрел на меня.

— Ты полстолицы поимел? Нет, Трамарис, конечно, предупреждал, что ты ходок, но чтобы так… не только столицу, но и пригород охватил. Есть кто-нибудь, тобой не тронутый, Ашшур? — едко поинтересовалась я.

И почему-то мне послышался за спиной такой знакомый смешок. Но за спиной у меня никого не было.

Ашшур

Ашшур услышал тихий знакомый смешок богини и разозлился. Наблюдает, значит? Смеется?

— Нерестина, ты бы не могла нас оставить? Я не к тебе пришел, я привел Досифею на озеро. — Ашшуру еле удавалось скрывать свое раздражение.

— Но, Ашшур… — надула губки хорошенькая водяница, чьи прелести смогли увлечь его когда-то.

Тогда, когда у него еще не было пары. До того как в жизни появилась Досифея. Которая сейчас отстранилась от него и всем видом показывала свою отчужденность. Да тхэр все побери! Дракон был готов сжечь сейчас к тхэрам всю поляну.

— Просто. Уйди. Сейчас. Пожалуйста. И. Забудь. Обо мне, — процедил дракон.

Водяница обиженно ушла, дракон услышал плеск воды. Посмотрел на Досифею, которая избегала его взгляда.

— Досифея, посмотри на меня, пожалуйста.

Она подняла на него полные горечи глаза. И Ашшур готов был на все, чтобы стереть горечь и разочарование, которые она чувствовала, но, к сожалению, он сам был виновником этого.

— Я не могу изменить прошлое, Фей, — попробовал он достучаться до нее. — А если бы мог, то изменил бы, только чтобы ты сейчас не расстраивалась.

Он говорил правду. Прошлое перестало его волновать с недавних пор, как и другие женщины. Весь свет, весь мир заполнила одна. И сейчас в ее глазах что-то вспыхнуло искрой, но снова потухло. И от этого дракону захотелось завыть, хотя он не был волком. Но и улетать в горы или сжигать все пламенем тоже не выход. Бессилие сложная штука. Ашшур никогда еще не чувствовал себя бессильным, даже когда его лишили магии и выгнали из Драконьей Гряды. Тогда он был зол и знал, что все вернет. А сейчас ему вдруг стало на миг страшно. А что, если никогда… Ашшур даже не смог до конца произнести эту мысль в уме. Нет, нет, он не должен так думать. И о себе не должен думать. А о ней, о Фейке и ее счастье.

— Мы можем жить только в настоящем и строить будущее. Такое, какое хотим сами, — сделал он еще одну попытку, хотя и понимал, что все тщетно.

— Отнеси меня в общежитие, Ашшур. Я хочу домой, — попросила Фея, отведя глаза.

И он отнес. Скрипя зубами, утихомиривая свое пламя, нежно держа ее в руках, потому что она уже не обнимала его, как еще десять минут назад, поставил перед входом в общежитие.

— Две недели ты будешь обучаться индивидуально со своими кураторами, — сообщил он ей. — Выспись, и завтра в полдень жду тебя на выходе. Мы улетим в уединенное место постигать дьен. Перед ужином будут занятия с Рагнаром.