Я клянусь в верности пакетику

В то время как я не могу объяснить одни американские феномены, мне доставляет много удовольствия объяснять другие. После моего турне по Штатам, я вернулся в Париж и пошёл в свою любимую парикмахерскую. Там мне помыли волосы с шампунем, и когда я сидел с полотенцем на голове, владелец парикмахерской по имени Паскаль протянул мне новый выпуск популярного французского бульварного журнальчика с большой статьёй о Джоди Фостер и её новом ребёнке. Паскаль, который хорошо говорит по-английски, очень любит эту актрису, и у него есть все фильмы с её участием. Его мечта — это провести с ней много часов вместе, обсуждая нюансы жизней героинь её ролей, оставшиеся за кадром.

«Я вот тут разглядывал одну фотографию», — сказал он, — «но в ней есть кое-что, чего я не понимаю.»

Он тыкнул в фотографию, на которой актриса прогуливалась по калифорнийскому пляжу, с безымянной подругой, держащей ребёнка у груди. Большая собака бежала впереди женщин по кромке прибоя.

«Смотри, Джоди Фостер держит собачий поводок в одной руке,» — сказал Паскаль. «Но что она держит в другой? Я уже спросил у многих людей, но никто толком не знает.»

Я поднёс журнальчик поближе к глазам, чтобы получше рассмотреть. «Ну,» — сказал я, — «мне кажется что у неё в руке полиэтиленовый пакетик с собачьими какашками.»

«Ты чего, с ума сошёл?!» Паскаль практически разозлился. «Джоди Фостер — это величайшая звезда. Она завоевала двух Оскаров, и зачем же ей нести с собой мешок с собачьим калом? Только психические пошли бы на такое!» Он позвал своих четырёх работников. «Идите-ка сюда, послушайте этого ненормального!»

Когда я пытался объяснить почему же актриса, завоевавшая Оскаров, может гулять по пляжу с мешочком собачьих какашек в руке, я почувствовал такой же комок в горле, который появляется у некоторых при исполнении Государственного Гимна. Меня распирала гордость, которую можно почувствовать только находясь вдали от Родины, будучи окружённым внимающей аудиторией, слушающей объяснение единственной великой вещи о моей державе.

«Ну,» — сказал я, — «дело в том, что…»