Я красавчик. И это бесспорно

Вот кто-кто не растерялся и был во всём уверен, так это моя мама. Она журчала всю дорогу до ЗАГСа, тарахтела и рассказывала какие-то невероятные истории из жизни своих знакомых. Не знаю как Надя, а я почти ничего не запомнил. Я вёл машину и поглядывал на будущую жену. Ловил её взгляд и хотел сделать что-нибудь невероятное. Луну с неба сорвать. Купить лотерейный билет и выиграть главный приз.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Свадьба через неделю, — сообщила нам милая тётенька и метнула весёлый взгляд в маму. Это она обо всём договорилась. Тётенька оказалась её знакомой. Хорошо, наверное, иметь связи. Никогда не знаешь, кто может пригодиться тебе в жизни. Например, у меня в ЗАГСе знакомых нет. А у мамы — пожалуйста.

— Вот и хорошо, вот и замечательно, — приговаривает моя родительница, орлиным взором рассматривая заполненные нами бумажки.

Мы переглядываемся и прячем улыбки.

— Это в ней не изменить, наверное, — шепчу я Наде на ухо. От моего дыхания шевелятся пряди, и безумно хочется поцеловать её и в губы, и в розовую ушную раковину, но я креплюсь изо всех сил. — Мама любит всё контролировать. Держать руку на пульсе.

— Я заметила, — у Нади глаза смеются. И пока мама о чём-то там шепчется со своей знакомой, я спешу к машине и достаю из багажника букет. Да, я приготовился. Выбрал лучшее — нежно-кремовые розы, не белые и не жёлтые, а тёплые и прекрасные, как моя Надя.

— Сеня! — ахнула она и потянулась ко мне. И я наконец-то её поцеловал. Провалился в поцелуй, в мягкие Надины губы, что пахнут мятой и карамелькой.

— Нельзя ни на минуту оставить! — это смеётся мама. — Оторвись, сын, Наде нельзя на работу опаздывать!

У Нади розовеют от смущения щёки. Она прячет лицо на моей груди. А мне хочется спрятать её от всего мира. Не дать никому насладиться её хрупкой красотой.

— Командирша наша, — вздыхаю, открывая для Нади дверцу. — Что бы мы без тебя делали?

— Продолжали бы дурака валять! — мама моя полутонов не знает. Прямая, как шлагбаум. Но, кажется, за долгое время меня не раздражает её правдивая резкость. Всё складывается, как надо. Слишком удачно и хорошо, и оттого — тревожно почему-то, но я стараюсь гнать от себя дурацкие мысли подальше. Прочь, прочь! Нам больше не нужны никакие потрясения.



=46. Надя

Цветы ввергли моих коллег в шок. Сразу помрачнела Соня. Хлопал красивыми глазищами Гера. Крутил головой, как страус, Никитос. И только Гений жмурил глаза и улыбался, словно Чеширский кот ему родственник.

Я не стала их мурыжить и делать загадочное лицо.

— Я выхожу замуж, — бомба, наверное, не так оглушительно взрывается, как простые три слова.

— Поздравляю! — отрывисто кидает Соня и порывается выскочить вон, но сильные руки Гены удерживают её. Соня силится не заплакать, и я её понимаю. Но мне почему-то жаль Гену. Он хороший. И, на мой взгляд, очень подходит Сонику. Не то что резкий и неуживчивый Ветров. Они чем-то неуловимо похожи, а потому, кажется мне, не смогут долго и счастливо жить вместе. Поубивают друг друга в первый же день.

— Я выхожу замуж, — повторяю спокойно, — но не за господина Ветрова. Он слишком не для меня, — улыбаюсь немного печально, но не потому что жалею об упущенных возможностях.

Всех немного переклинивает ещё раз. Они знали, что за мной ухаживает Слава, и ничего никогда не слышали о другом мужчине в моей жизни. Всё очень быстро и стремительно. Неправильно, на первый взгляд.

— Эт-то он? — неверяще таращится на меня Соня. — Марс, да? Я узнала его!

В сердце впивается игла. Настолько острая, что становится трудно дышать. Откуда Соня знает моего Сеню?..

— Самый крутой полденсер! — захлёбывается словами Соня. — Ты не знала, да? Ну ты даёшь, Надька! Его ж надо просто увидеть и умереть! Это стоит того, поверь!

Меня отпускает. Немного.

— Я видела и знаю, — улыбаюсь, но улыбка моя похожа на увядший цветок. Я никогда не видела Сеню на сцене. Только дома, и то один раз. Мы почти ничего не знаем друг о друге. И вот — женимся. Буквально час назад у меня не было сомнений, а сейчас я стою и думаю: если бы не Данька, нужна ли я была ему?

Соня караулит меня, когда я выхожу на несколько минут из комнаты. Её жизненно необходимо поговорить со мной с глазу на глаз.

— А как же Ветров? — задаёт она мучающий её вопрос.

— Никак, — пожимаю я плечами. — Ты видела то, что хотела. Никогда не было нас с Ветровым. Он не тот человек, с которым бы я хотела связать свою жизнь. Так бывает. Для тебя Ветров — нечто недостижимое, а поэтому желанное. Но, может, лучше посмотреть на тех, кто рядом?

Соня краснеет, отводит глаза.

— Ты о Гене? Я знаю. Но почему-то тянет к таким плохим мальчикам, как Вячеслав Андреевич. Это как мечта. Трудно дотянуться, а от этого — ещё желаннее не твой приз.

— А когда дотянешься, сладкий плод может оказаться гнилым. Или кислым, незрелым.

В глазах у Сони — колебание. Она решает для себя очень важную задачу: иметь синицу в руках или дотянуться до журавля. В любом случае, это лишь её решение. Я здесь бессильна.