Я красавчик. И это бесспорно

И Слава Ветров, этот резкий циник, спрятал котёнка за пазуху. А я почему-то подумал: всё меняется. Река жизни не стоит на месте. Вот и Слава… немного другой. Случись это с полгода назад, он бы отшвырнул от себя котёнка, как страшную заразу. А сегодня за пазуху спрятал и вполне доволен своим статусом — хозяин домашнего животного. Слава, у которого даже в детстве никогда не было ни хомячков, ни рыбок. Я уж не говорю о чём-то более крупном.

Даньку нам отдали ровно через четыре месяца и двенадцать дней после нашего заявления.

— Морозовы, я ещё не видела таких маньяков, в хорошем смысле слова, как вы, — сказала тётенька из опеки. Не та, что брезгливо пялилась на меня, а другая. — Вы всех на уши подняли. К тому же, за вас замолвила слово единственная родственница ребёнка. Понятное дело, она отказалась от него, и к мнению таких особ не слишком прислушиваются, но то, что она просила именно за вас, о чём-то да говорит. В общем, поздравляю, отныне вы — родители. Очень надеюсь, что мальчику будет с вами хорошо.

Так Данька официально стал Даниилом Арсеньевичем Морозовым. После суда, естественно. Но там вообще проблем не было — постарался мой старый друг Лёха Петровский, бывший мой напарник и стриптизёр в прошлом, а сейчас — солидный юрист с хорошей практикой.

— Я ж говорил: семейные дела — моя карма. Ну а я что, я ничего. Лишь бы всем в конечном результате было хорошо, — бубнил Лёха, но по блеску в его глазах я видел: всё ему нравится, всем он доволен, но бедным и несчастным немножко нужно прикидываться, чтобы не сглазить удачу.

— Мама! — сказал Данька, как только мы пришли его забирать, и протянул руки к Наде. Он у нас уже большой к тому времени стал, одиннадцатимесячный.

— Данька! — проворковала моя жена таким голосом, от которого мне всегда жарко становится. Они миловались, прижавшись друг к другу носами. Две улыбки, одно счастье на троих — огромное и неиссякаемое. Я очень сильно на это надеюсь. А ещё мне кажется, что Данька на меня похож. И мама моя считает точно так же.

— Ты только глянь, Сень, — хлюпает она носом, — глазки бархатные, как у тебя. И реснички загнутые. И кудри, кудри. Ты тоже у нас с локонами.

Это не новая песня, но каждый раз маму умиляет наше сходство. Наверное, оно не такое явное, как маме хочется, но я не возражаю: он наш, выстраданный, любимый ребёнок. Мы прикипели к Даньке, приросли. И пусть только кто-то попробует сказать, что он не наш сын.

Наде пришлось взять декретный отпуск, расстаться со своей любимой «Тау-Плюс». Стыдно сказать, но я радовался: все силы и неиссякаемую энергию она отдавала Даньке и очень важному для нас проекту — новой школе полденса.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Надя получила очень подробный план здания, затем прикидывала так и эдак, рисовала эскизы, отметала разные варианты и никак не могла остановиться. Позже она вела бурные переговоры по телефону со своими коллегами: советовалась и спорила.

— Мы сделаем нечто потрясающее! — сверкала она глазами. — Наружная реклама! О, мы знаем толк в таких вещах!

Я не мешал ей: хватало и своих забот с документами, ремонтом. Надины эскизы нужно было перенести на стены, найти мастеров. Я не мог ей позволить самостоятельно заниматься этим. Торжественное открытие школы откладывалось до весны: с такими объёмами работы и задумок раньше нам никак было не успеть.

Каждый наш день наполнен маленькими событиями. Не прошло и месяца, как Данька сделал свои первые самостоятельные шаги. Нам очень помогали мама и Наташка. За очень короткое время сёстры сблизились, нередко шушукались о своём, о женском, а в нашем доме очень часто звучали мальчишечьи голоса: Игорёк и Макс любили гостить у нас. Ну, сами понимаете: спортзал и кошка. Не очень сочетаемые вещи, но племянников привлекали именно они.

— У вас же дома теперь свой кот есть! — смеялась Надя, наблюдая, как Гоша, сопя, деловито носит Мусю по квартире.

— Ну что ты сравниваешь? — возражал Макс. — Баксик — это Баксик, а Муся — это Муся. Она добрая и спокойная, а наш пока ещё вырастет и поумнеет.

Они так и живут у Славы и, кажется, это надолго. Если не навсегда.

После Нового года Синяя Соня вышла замуж за своего Гения. Очень чудной была, эта дизайнерская свадьба. Но таким людям простительно. Я теперь прекрасно знаю, что такое творческие люди, поэтому ничему не удивляюсь.

— А букетик был мой! — кричала Соня в синей фате и ядовито-электрическом платье. На мой взгляд, она переборщила с синим цветом: волосы, веки, ногти, губы, одежда… Но ей, как ни странно шло. А главное — жених не сводил с неё влюблённого взгляда. Если ему всё нравится, все остальные и потерпеть могут.