"Я - кто?! Сенсей?" 2: Изменяющий судьбы. Том II. Часть 1.

Свидания с Анко я ждал, считая дни, даже хотел принарядиться в одно из кимоно, которые нашел в большой картонной коробке, но оделся просто в чистую форму. С кимоно можно опозориться, надев что-то лишнее или наоборот. Я вообще сомневался, один или два в коробке комплекта. А может, все три? Особо смущали темные юбки, которые я принял за широченные штаны с вырезами на бедрах прямо под поясом. Наруто тут мне ничем не мог помочь, он даже названия предметов затруднялся назвать.

— Это, — морща лоб, он ткнул в юбку, — кажется, Хакама(1) или Хаори-химо(2). Или Хаори-химо — это пояс.

— Похоже, нам не обойтись без учителя по этикету, — я подбросил в руках белый помпон с кисточкой на витом шнурке, а мальчик поймал его на лету, как кот птичку.

— Это… хм... — попытался вспомнить Наруто, но, сдавшись, выдохнул: — Не помню. В Академии рассказывали. Даже как все надевать.

Шнурок с помпоном Наруто повязал на лоб и, скосив глаза, стал покачивать головой, чтоб кисточка болталась.

— Мартышки и кимоно, новая сказка, — посмеялся я. — Вряд ли эту ерунду носят на голове.

— Как мартышка и очки! — не переставая раскачиваться, заявил Наруто, и язык еще высунул.

— Примерно, — я взял вторую такую штуку и тоже повязал на лоб, улыбаясь мелкому.

Погода была не слишком теплой, и от того я не мог спокойно смотреть на то, как одета Анко. Свой плащ она и не подумала застегнуть, а я постеснялся спросить: мало ли, какие фуин у нее в этом плаще вшиты. Может, ей вообще жарко.

Когда я сунул руки в карманы, Анко ненавязчиво прильнула ко мне слева, обняв руку чуть выше локтя. Мимо прошли две незнакомые мне чуунинки и, хихикнув, обогнули нас с разных сторон.

Я ожидал, что от девушки будет ощутимо тянуть жаром, но стало подозрительно холоднее. Из любопытства, я вытащил правую руку из кармана и коснулся кисти девушки. У Анко были просто ледяные пальцы, будто у трупа из холодильника морга.

— Ирука, что такое? — наклонив голову набок, спросила Анко.

— Ты замерзла, — ответил я ей, мысленно подбирая приличное заведение, где можно было бы согреться.

— Нет, — улыбнулась девушка, непроизвольно поежившись от порыва ветра, — не замерзла. Пойдем на обзорную площадку?

— Чтобы ты там точно простыла?— поинтересовался я, сняв промерзшие лапки с рукава, и накрыл их ладонями, отогревая своим теплом.

Анко смущенно потупилась, но рук не отняла. Сняв шарф, я накинул его ей на шею. Яркий румянец и странная улыбка наводили на мысль, что она уже простыла и у нее температура. Тогда я предложил сходить в барбекю-бар Акимичи погреться и перекусить, но Анко помотала головой, будто стряхивая наваждение, и почему-то, отказалась. Решив, что она, похоже, не хочет есть, я сказал, что можно тогда сходить в зимний сад, открытый для жителей Конохи. Его содержали Яманака при своем магазинчике. Но она снова была против.

— Может, в кино? — теряя надежду на продолжении свидания, спросил я.

Девушка вздохнула и нехотя призналась:

— Я дома забыла кошелек.

В полный рост встала неприглядная ситуация со жмотом Ирукой, который водил Анко на свидания за ее же деньги.

— Ничего страшного, я заплачу за нас обоих, — и я со смешком добавил: — Мои дела не настолько плохи, чтобы билет в кино разорил меня, — а на душе было гадостно-гадостно из-за кретина, который жмотился лишнюю копеечку потратить не на себя.

Анко с любопытством взглянула и закусила губу, явно сдержав какое-то замечание.

На площади перед кинотеатром было пусто, только пара нахохлившихся голубей торчала на отключенном на зиму фонтане. Под заиндевевшими по углам стеклами, как в причудливой раме, какой-то художник изобразил женщину в цветастом кимоно с кучей золотых висюлек в волосах и хмурого мужика в темно-зеленом доспехе, эдаком «привете» из европейского средневековья. К сожалению, выбора сегодня снова не было. Одна афиша, один фильм.

Хотя почему не было? Два варианта на выбор: хочешь — смотри, а не хочешь — не смотри. Вообще это редкое явление в Конохе, когда афиш больше одной.

Привлеченные шумом, мы обернулись. Прямо перед нами в фойе разоблачили парочку подростков под хенге и не пустили их в зал.

— Мы уже взрослые! — возмущался мальчишка лет двенадцати-тринадцати. Его подруга примерно такого же возраста молча стояла рядом, красная как помидор. Они явно не ожидали, что кто-то будет проверять посетителей на использование хенге.

— Брысь, мелочь. На этот фильм только шиноби после пятнадцати лет пускают или в сопровождении взрослых, а гражданских — вообще после шестнадцати! Рано вам такое смотреть! — кассир скривился и, приговаривая что-то вроде «кыш, кыш», указал подросткам на дверь.

Кишки выпускать в двенадцать лет не рано, а смотреть на постельные сцены — «Вы младше определенного возраста, и дальше в таком духе. Мы заботимся о нравственном облике молодежи».