Я лечила Высоцкого

Врачи затруднялись найти объяснение тому факту, что наркотик, разрушая плоть (появились перебои в работе сердца, печени, почек, желудка), почти не затрагивал его умственных способностей. Его мозг продолжал работать продуктивно, и поэт ни на один день не прекращал творческой работы:

Мне говорят, что я качусь все ниже,
А я, хоть и внизу, а все же уровень держу.

(«Реальней сновидения и бреда», 1977 г.)

В медицинской литературе есть указания на то, что интенсивная творческая работа способствует длительной сохранности личности при наркотической болезни, не допуская явной деградации.

Ленинград, малая сцена БДТ, 16 апреля 1980 г. Последняя съемка Владимира Высоцкого. 100 дней до бессмертия.

Фото — Владимир Меклер.

Пристрастие знаменитого барда стало его жизненной трагедией, его душевной болью, которую он скрывал от своих зрителей. Это были, как писал в свое время Гоголь, «невидимые миру слезы». Высоцкий отчаянно пытался побороть свою страсть, сопротивлялся ей всеми силами своего ума и воли. Вторая жена его Людмила Владимировна была свидетельницей его алкогольных запоев, но не видела его страшных мучений от наркотической зависимости. Это выпало на долю Марины Влади, которая делала все, зависящее от нее, чтобы помочь ему избавиться от страшной болезни: способствовала его госпитализации в клиники Парижа, увезла в замок своей сестры (как указывалось выше), чтобы преградить доступ к наркотикам. Но начавшаяся абстиненция заставила его через несколько дней уехать из замка. В этом роскошном уголке ничто не привлекало его внимания, не поражало воображения: ни удивительная красота пейзажа, ни целительный воздух, ни присутствие рядом обаятельной жены. Наркотический голод погнал его из этого райского места. Своему другу художнику Михаилу Шемякину он сказал: «Это была страшная неделя. Двоеночество оказалось страшнее одиночества». Последние месяцы жизни друзья заметили изменения в его облике: появились одутловатость лица, ранние морщины. Артур Макаров отметил странный блеск глаз — «они стали стеклянными».

Страх потерять аудиторию заставлял его выходить на сцену при любом физическом неблагополучии и выдерживать огромные физические и умственные перегрузки. Это было возможно только с помощью допинга. И он стал применять амфетамин — мощный стимулятор нервной системы, синтезированный из эфедрина. Незадолго до кончины у него появились расстройства восприятия. Томразов Н. (концертмейстер) писал, что «Высоцкий видел чудовищ перед закрытыми глазами, разговаривал с ними, порол ахинею». Периодически видел кошмарные сны: «Мне снятся крысы, хоботы и черти».

Владимир Высоцкий и Михаил Шемякин. Париж, мастерская М. Шемякина, август 1978 г. Фото — Патрик Бернар

Однажды, сидя в комнате, Высоцкий увидел самого себя, сидевшего за столом. Он не спал, сидел с открытыми глазами и видел свою точную копию. Его охватил страх. Он вышел на улицу, и его двойник последовал за ним. Шемякину он сказал: «Миша, мне страшно, когда я вижу самого себя в комнате». Врачу Сульповару он рассказал о раздвоении личности более подробно: «Со мной происходят странные вещи, я раздваиваюсь. Чувствую, что я не один, а нас двое. Куда бы ни пошел, за мной ходит мое второе “я”. Оно мешает мне жить. Я хотел бы остаться с первым. Можешь помочь мне? Но сначала я попробую освободиться сам».

О раздвоении личности у наркоманов писали авторы книги «Наркомания меры защиты: «Нередко в состоянии эйфории наркоман видит себя как бы со стороны, разговаривает сам с собой. Происходит как бы раздвоение личности»[35]. Профессор-психиатр М.И. Буянов писал в одной из своих статей: «Существует мнение — если появляется двойник, то скоро наступит смерть»[36].

Леонид Владимирович Сульповар — лечащий врач Владимира Высоцкого