Я, Легионер

Напарник Фудзисавы, и сержант Вэбе помогли японцу встать на свое место в строю, и Фудзисава выпрямился как струна.

— Я знаю, он нас не подведет, — уверил сержант Вэбе, который видимо, беспокоился, что Фудзисава не выдержит всю церемонию.

Мы стояли смирно, вцепившись в Белые кепи, которые держали в правой руке, и ждали команду полковника Бюфто, надеть этот головной убор и быть принятыми в семью Легиона. В ту минуту я думал, что мой друг Фудзисава был тот, кто наиболее достоен надеть Белое кепи, потому что он получил скорее силой духа, чем выносливостью тела. Наконец, полковник приказал положить Белые кепи на головах:

— Coiffez vos K'epis Blancs!

После того как все выполнили приказ, я, Янчак, Фудзисава, Цибульский, Форд, Карл, Эрвин, Клис и все остальные в нашей роте S4 действительно почувствовали себя легионерами. В тот день мы с гордостью надели на головы Белые кепи, мы поверили в легенду об Иностранном легионе, и мы были рады, что являемся ее частью. С течением времени некоторые из нас открестились от этой веры, как и забыли о силе, которая нам помогла выстоять в походе к Белому кепи, но сегодня, в день церемонии, все до одного мы поздравляли друг друга и обнимались, как братья из одной семьи. Начался большой банкет, на столе было много еды, пива и вина. Полковник собрал нас вокруг себя и по-отечески заговорил:

— Четвертый полк — это школа Иностранного легиона, и вы обязательно будете возвращаться сюда на краткие стажировки во время вашей жизни в легионе, но помните, что Первый полк сегодня принимает вас в большую семью легиона, и это означает, что он теперь ваш дом. Я знаю, что еще многое предстоит вам узнать о жизни в рядах легиона, но сегодня я говорю вам: «Добро пожаловать! Благослови вас Господь!» — воскликнул он, поднимая стакан.

Мы выпивали с полковником, и никто не заметил, что капрал Буун уехал с нашим скромным героем в лазарет. Я поискал Фудзисаву, отдавая себе отчет, что он из последних сил дождался окончания церемонии по вручению Белого кепи и что едва ли я увижу его в нашем новом доме в Четвертом полку.

На следующий день в 7 утра мы построились перед зданием роты.

— Ce n’est pas fini! — были первые слова сержанта Раза. — Испытания не закончились! Мы можем даже сказать, что настоящее обучение только начинается. Вы уже стали легионерами, но вам всем еще есть чему поучиться в течение трех месяцев, которые мы проведем вместе. Итак, как я уже сказал, все продолжается. За мной, бегом марш!

Таким образом, мы отправились в легкий восьмикилометровый кросс, и обучение началось снова. Только на кухне нам оставляли достаточно времени поесть. Мы провели неделю за стенами Четвертого полка, коротая время в сборке и разборке FAMASa, изучая противогазы, французский язык, и, конечно, пели песни и читали Кодекс чести.

Я было подумал, что так и будет до конца, как вдруг нас подняли по тревоге, и мы отправились в ночной поход. Я хорошо размял обувь во время похода к Белому кепи и на этот раз обошелся без ран.

Единственной проблемой было то, что когда мы вернулись в 6 утра, началась длительная чистка автоматов, которая продолжалась до второй половины дня. Комвзвода несколько раз приходил проверять и каждый раз был недоволен. Мы не могли оставить оружие в арсенале, если оно не блестело. Мы все устали как собаки, но было ясно, что если мы не почистим автоматы, будет вторая бессонная ночь. Те, кого отпустили, помогали более неопрятным парням с одной-единственной целью — поскорее лечь в постель. Капралы знали, что это испытание, и держали нас стоя, в комнате не было стульев, и мы не имели права сидеть на столах. После ужина в белых перчатках пришел сержант Халиль с очередной проверкой и начал осматривать автоматы.

— Я вижу, что вы наконец-то постарались, — сказал он нам. — Нужно было утром лучше чистить, и сейчас вы бы отдыхали. Я надеюсь, по крайней мере, вы выучили этот урок и в следующий раз после первой же проверки сдадите оружие. Теперь мы можем смазать автоматы, и жду вас в оружейной комнате.

Через полчаса каждый сдал автомат, но только мы побежали спать, как ефрейторы сказали, что будут осматривать шкафчики. У нас не было времени убраться после ночного марша, и, конечно, они были в беспорядке. Началась уборка шкафчиков, наконец к полночи все стало выглядеть безупречно, и после долгожданного душа я рухнул в постель.

Прошло два с половиной месяца, как я находился в Кастеле, и четыре, как переступил порог казармы «Лекурб» в Страсбурге, и с тех пор я не выходил из легиона. Я не общался с кем-либо за его пределами, у меня не было выходного, и я как будто забыл свою бурную студенческую жизнь. Я был новым человеком, который мог выдержать все, но в день, когда сержант Рашита пришел и сказал, что в селе неподалеку церковь организует службу для молодых легионеров-католиков, я, не задумываясь, сразу же записался.